Мой желанный и неприступный маркиз - [6]

Матиас так и хотел сделать, но промолчал, заметив разочарование на мамином лице.

— Мы планируем погостить недельку, а потом вернемся в Лондон.

— Вернетесь? — вежливо переспросила она.

Взгляд отца посуровел от оговорки сына. Матиас поморщился и мимоходом почесал затылок.

— Мы… Я ненадолго останавливался в Лондоне перед тем, как вернуться домой.

— И дела были настолько важными, что не могли подождать? — поинтересовалась герцогиня, сбитая с толку решением сына. — Там ты и нашел неприятности, так тебя разукрасившие?

Неприятности? Матиас нахмурился. Ах да, его лицо. Он не собирался упоминать имени Маркрофта. Никогда.

— Нет, не в Лондоне. Это случилось в таверне «Черный козел»… да это неважно. Небольшое недоразумение.

— О да, я вижу!

К сожалению, всем своим поведением он показывал, что матери все же удалось спутать его мысли, и он не мог, как ни пытался, придумать правдоподобное объяснение своим синякам. Он поцеловал мать в щеку.

— Не стоит тревожиться. Это не стоящий внимания инцидент. Случается сплошь и рядом. — И заметив ужас на ее лице, исправился: — Нет-нет, не сплошь и рядом. Забудь все, что я сказал, — вздохнул Матиас.

Отец засмеялся.

— Имоджин, ты смущаешь парня. От пары синяков еще никто не умирал. — И чтобы не обидеть ее мягким укором, он обнял жену. — Я уверен, что у Шанса в городе были неотложные дела. Я прав?

— Да, — кивнул Матиас, испытывая благодарность к отцу за помощь. — Ничего важного, но у меня появилась возможность обследовать помещения и нанять прислугу.

— Очень мило, но в этом не было нужды… еще месяц назад твой отец написал адвокату и сообщил о нашем приезде, — объяснила герцогиня.

— Прости меня, но я имел в виду другой дом. — Он взглянул на отца. — Чтобы не снимать номера, я решил открыть старый дом твоей матери. — В комнате возникло едва уловимое напряжение, от которого у Матиаса сразу же зачесалась шея. — В прошлом году ты предлагал мне поселиться там, отец. Неужели передумал?

Герцог Блекберн покачал головой. Шагнул вперед, ловко оттесняя сына к двери, уводя подальше от герцогини.

— Нет, конечно, не передумал. Дом твой, ты волен распоряжаться им, как пожелаешь.

Матиас бросил настороженный взгляд на молчащую маму.

— Меня там ждут Сент-Лион с Торном. Давайте обсудим дела за ужином?

— Мы можем о поместье и завтра поговорить, — легко согласился герцог. — Тебе, наверное, пора к друзьям.

Отец не оставлял ему ни малейшего шанса. Дверь закрылась у него прямо перед носом — он даже не сумел попрощаться с матерью. Матиас глубоко вздохнул, медленно выдохнул. С самой сложной частью визита было покончено. Улыбнувшись, Матиас отправился искать приятелей.

А тем временем оставшийся в библиотеке герцог Блекберн отвернулся от двери и вновь подошел к жене.

— Сильно сердишься? — негромко поинтересовался он.

От впрямую заданного вопроса рассеянный взгляд Имоджин прояснился, она вздернула вверх подбородок.

— А с чего бы мне сердиться?

— Из-за того, что я предложил Матиасу распоряжаться домом, не посоветовавшись с тобой. Я бы раньше тебе рассказал… — Остаток извинений он проглотил, когда жена резко подняла вверх руку, призывая герцога молчать.

Она отвернулась, обхватила себя за талию, чтобы успокоиться, — этот жест задел герцога за живое.

— Мне следовало давно сжечь этот дом дотла.

Заслышав отчаяние в голосе мужа, Имоджин взглянула на него. Герцогиня села на диван. Скрестив руки на груди, она пальцами поглаживала предплечья.

— Ты двадцать четыре года назад уже мне это предлагал. Если помнишь, я тебе ответила отказом.

Тристан подошел к дивану, опустился перед женой на колени.

— Ты обиделась.

Она покачала головой, но глаза наполнились непрошеными

слезами.

— Это просто дом. Всего лишь дом.

Обезоруженный герцог не знал, кого Имоджин пытается убедить.

— Я могу забрать свое предложение назад. Могу сказать ему, что уже сдал дом.

На лице герцогини появилась кривая улыбка.

— Ты очень редко сдаешь этот дом. Кроме того, он уже его осмотрел. Матиас сразу поймет, что ты его обманываешь, и станет задавать вопросы.

— У парня будут иные заботы, если он решится ослушаться, — мрачно пообещал он. Герцог злился на самого себя. Несмотря на все ее заверения, ему следовало понимать: сама мысль о том, что кто-то из их детей поселится в этом злосчастном особняке, наверняка ее расстроит. — Прости меня.

Он зарылся лицом в ее юбки и вздохнул, находя успокоение в ее запахе. Тристан от прикосновения жены закрыл глаза.

— Мне не за что тебя прощать, любимый. Мы уже обсуждали это много лет назад, когда стало очевидно, что Матиас стремится к независимости. Он все меньше времени проводит с нами, поэтому я понимаю… — Она задрожала.

Тристан поднял голову с ее колен, обхватил ладони.

— Это всего лишь дом. Неужели если мы оставим его пустовать годами, то сможем изменить прошлое?

В душе герцога бурлила застарелая ненависть.

— Нет. И тем не менее… никогда не поздно сжечь этот дом дотла.

С губ герцогини слетел то ли негромкий смех, то ли всхлип.

— Я тебе верю. Но мои чувства неизменны. Тот особняк перешел тебе по наследству от матери, и теперь ты отдаешь его нашему сыну. Кроме того, сжигать недвижимость только потому, что меня напугало сообщение Матиаса — слишком дорогое удовольствие.