- Больно?
- Нет. - Джонни делает глубокий вдох, но его грудь остается вдавленной. - Я ничего не чувствую.
Я убираю руку. Я так долго мечтала его раздеть. Но теперь, когда я вижу его в нынешнем, повреждённом состоянии, я раскаиваюсь в своём желании.
- Ничего?
Джонни кладёт ладонь себе на грудь, где раньше билось его сердце, а теперь стоят батареи, установленные воскресителями.
- Там действительно ничего не осталось после смерти, кроме сожалений.
Я слишком хорошо понимаю, что он чувствует, хотя я до сих пор жива.
Джонни заправляет мне за ухо выбившийся непослушный локон.
- Это мой второй шанс, и теперь я хочу жить полной жизнью.
Его выбор слов кажется мне неожиданным.
- Ты строишь планы своей неживой жизни?
Он смотрит на меня и усмехается. Я чувствую себя беспомощной, но заставляю себя рассмеяться, и его улыбка становится шире. Где-то там, за этими бесцветными глазами, всё ещё мой Джонни.
Я говорю:
- Мы не узнаем, получится у нас что-нибудь или нет, если не попробуем, не так ли?
Мы целуемся, и на одно мгновение он словно возвращается к жизни.