Мой вид - [27]

Чтобы расслабиться после пережитых приключений и покушения, переодевшись, я отправился в столовую, сел за стол, заказал себе поесть, и принялся есть и поглощать коктейли, потом чтобы расслабить мозг решил сходить поиграть.

В принципе, сейчас у меня было свободное время, и мы не спали, так как это делали, например, земляне, мне не нужно было отдыхать, совсем. Разве что после интенсивных физических усилий. Тем не менее, иногда надо было отвлечься, заняться интересным делом, не потому что это необходимо, а просто потому что хочется.

В игровой комнате никого не было, ещё бы, все были заняты делами, проверяли, уточняли, собирались строить фор пост, точнее не строить, а разворачивать. Я вошёл в игру.

Созданные мной ранее технологии вывели мою страну на развитые индустриальные рельсы, компьютер увеличил площадь моего государства в несколько раз, и двинул было позиции, аж к сопернику номер один, к счастью войну они не начали. Тем не менее, за время моего отсутствия компьютер смог разработать освоить и внедрить все изобретённые мной ранее технологии. В принципе, в этой игре компьютер мог довольно не плохо справляться со всеми задачами, кроме создания новых знаний. Но мне грозила война с могучим соседом, и я решил качественно продвинуть свою армию.

Я научил своих выращивать крупные монокристаллы, заливая очищенный расплавленный металл в формы, переохлаждая его, и создавая один центр кристаллизации. Таким образом, мне удалось существенно повысить тугоплавкость и прочность материалов. Что позволило оснастить мою армию оружием принципиально нового качества, титановыми бронежилетами толщиной 10мм, невероятной прочности, монокристалл в 10–15 раз прочнее исходных материалов, хотя этот порядок может сильно варьироваться. Новой бронёй для танков, более надёжными стволами и механизмами, не знающими краски, износа и коррозии.

В горах дальнего севера я нашёл уран. Для этого я изготовил счётчики Гейгера на основе сложных термопар, часть проводка заматывалась в диэлектрик, часть наружу. При попадании в радиацию возникали токи, получался датчик радиации, основанный на генерации радиоактивными веществами электромагнитных колебаний.

Полученный Уран до обогащался в центрифугах, до степени обогащения около 20 %, получался крайне быстро распадаемый уран. Правда, сам процесс испарения урана в центрифуге из монокристалла ванадия, был делом не простым, тем более, фильтровать изотопы дело сложное. Чтобы предупредить опасность расплавления, и минимизировать критическую массу, я решил использовать продвинутую технологию АЭС, называется дырявый шарик обогащённой смеси урана в расплаве меди. Через дырки шарика смеси меди с ураном текла вода, быстро и эффективно остужая быстро нагревающийся реактор. Таким образом, с одной стороны достигалась критическая масса, шла цепная реакция, т. к. нейтроны активировали всё новые ядра, не покидая зоны шарика, а с другой стороны перегретый материал удавалось охлаждать избегая расплавления. Хотя в принципе, в расплаве тоже не было ничего опасного, можно было бы даже поместить уран обогащённый до 30–40 % в колбу из монокристалла, и позволить ему расплавиться до жидкого состояния. Так иногда делали в атомных ракетных двигателях, чтобы минимизировать массу реактора, и увеличить мощность. Преимущества такой технологии были очевидны. Уран очень быстро превращался в плутоний, таким образом, я должен был получить первую партию плутония для атомных бомб всего через два месяца, а во-вторых, вырабатывалась большая часть урана, что не требовало дополнительного до обогащения. Т. к. 20 % концентрация вырабатывалась до степени концентрации 4 % очень быстро, т. е. с КПД 80 %, в то время как если бы я сразу обогащал лишь до 3–4 %, то КПД выработки составил бы процента два три.

Получив первую партию плутония, я пришёл к выводу, что было бы разумнее, сразу начать делать не атомные, а термоядерные бомбы. И решил пойти не по простому, а по сложному пути. Для этого я изготовил бомбы состоящие из шести атомных зарядов. Каждый атомный заряд собирается из плутониевых шариков, из 8 сегментов, через синхронный подрыв по электроцепи, блоков замыкания. Сборка заряда из восьми блоков позволяла использовать небольшие порции сверхвысоко обогащённого плутония, и минимизировать размеры атомных зарядов. Шесть атомных зарядов подрываясь по центру, активизировали взрыв значительной массы термоядерного топлива внутри. Получилась огромная термоядерная бомба, весом три тонны, и мощностью 150 мегатонн, самому страшно.

Новое оружие в принципе можно уже было использовать, сбрасывая бомбы с тяжёлых стратегических бомбардировщиков, а такие у меня имелись. Но чтобы гарантировать прорыв вражеской обороны, я решил создать первые ракеты. Начал создание ракет я с самого простого. Стандартная двух компонентная ракета на азотном тетраксиде N2O4 и пентаборане B5H10. Вытеснительная система подачи топлива компоненты под давлением 2МПа, в баке из монокристалла, удельный импульс 4300метров в секунду. Одна такая без ступенчатая ракета, с отношением конечной массы к стартовой в четыре, обладала дальностью в 4500 км, при стартовой массе всего 16тонн. Меткость ракеты при попадании в цель на расстоянии 4500 км, составляла плюс минус 50 километров, но с учётом того, что заряд в её боеголовке имел мощность 150 мега тонн, это решало многие проблемы.