Мой верный страж - [15]

— Если ей что-нибудь не нравится, пусть катится куда глаза глядят. Никто ее не держит.

— Доведите это до ее сведения.

Проглотив сразу несколько реплик, вертевшихся на языке, Грант склонил голову в знак согласия.

— Что-нибудь еще? — осведомился он с преувеличенной учтивостью, которая граничила с дерзостью.

Кеннон по-прежнему не сводил с него оценивающего взгляда:

— Может, вы объясните мне, что побудило вас приютить мисс Дюваль под своей крышей после всех уверений, что вы не испытываете к ней ничего, кроме неприязни.

— Я никогда не говорил, что испытываю к ней неприязнь, — возразил Грант.

— Бросьте, — последовал мягкий укор. — Вы не скрывали своего возмущения, когда по ее милости ваши косточки перемывали все, кому не лень.

— Будем считать, что мне представился шанс свести счеты. К тому же так проще вести расследование.

Кеннон бросил на него выразительный взгляд:

— Независимо от достоинств этой дамы — или отсутствия таковых — я настаиваю, чтобы вы не давали воли рукам до окончания расследования или пока к ней не вернется память.

Раздосадованный сверх всякой меры, Грант иронично улыбнулся:

— Разве я всегда следую вашим советам?

Кеннон шумно выдохнул и повернулся к своему столу.

— Чертовски жаль, что вы этого не делаете, — проворчал он и махнул рукой, отпуская Гранта.

— Пока, Недотепа, — с напускной беспечностью бросил Грант и усмехнулся, когда кошка удостоила его высокомерным взглядом.

* * *

Парк-лейн, расположенная в центре престижного Мейфэра, представляла собой самый вожделенный в Лондоне адрес. Пронизанная атмосферой богатства и власти, улица была застроена внушительными особняками с колоннами и портиками. Спроектированные с большим размахом здания были предназначены убедить всех и каждого в превосходстве своих обитателей над простыми смертными.

Грант достаточно насмотрелся на интимную жизнь аристократии, чтобы благоговеть перед великолепием Парк-лейн. Представители высшего света имели не меньше слабостей и пороков, чем обычные люди… если не больше. Единственное различие состояло в том, что у первых были почти неограниченные возможности прикрыть свои грешки. Вследствие чего некоторые из них уверовали, что стоят над законами, обязательными для всех остальных. Людей такого сорта Грант отдавал в руки правосудия с особым удовольствием.

Последнего покровителя Вивьен звали Уильям Генри Эллиот, лорд Джерард. В качестве будущего графа Норбьюри его основным занятием было ожидание, пока умрет отец и он унаследует славный титул и значительное состояние. К несчастью для Джерарда, его отец обладал отменным здоровьем и мог еще долго сохранять за собой графство. Тем временем Джерард безудержно предавался развлечениям, удовлетворяя свою страсть к женщинам, выпивке, игре и спорту. Его «соглашение» с Вивьен Дюваль вызвало зависть многих мужчин. Обладание таким красивым и ценным трофеем льстило его самолюбию.

Джерард славился своим необузданным нравом. Не получив желаемого, он устраивал дикие сцены. Хотя считалось, что джентльмен должен относиться к карточным проигрышам достойно, Джерард лгал и изворачивался, отказываясь признавать поражение. Ходили слухи, что он срывает зло на слугах, заслужив репутацию скверного хозяина, и теперь испытывает затруднения с наймом прислуги.

Грант поднялся по ступенькам здания в классическом стиле с портиком, колоннами и скульптурами в нишах. Рукой в перчатке он несколько раз громко ударил в дверь. Массивная створка парадного входа распахнулась, и на пороге появился неприступного вида дворецкий.

— По какому делу, сэр? — осведомился он.

— Передайте лорду Джерарду, что его хочет видеть мистер Морган.

На лице дворецкого промелькнула искорка узнавания, и в голосе зазвучали настороженные нотки.

— Сожалею, сэр, но лорда Джерарда нет дома. Если вы оставите карточку, я позабочусь, чтобы он принял вас позже.

Грант иронично улыбнулся. Фраза «нет дома» была в ходу у дворецких, пытавшихся скрыть то, что хозяин или хозяйка не желает принимать посетителей. Но если Грант собирался кого-либо допросить, вежливые отговорки были последним, что могло его остановить.

— Я не оставляю карточек, — веско заявил он. — Идите и скажите своему хозяину, что пришел мистер Морган. Это не визит вежливости.

Лицо дворецкого оставалось бесстрастным, что не мешало ему прямо-таки излучать неодобрение. Не удостоив Гранта ответом, он оставил его на пороге и исчез в доме. Грант протиснулся внутрь и захлопнул ногой тяжелую дверь. Он стал не спеша оглядывать холл. По периметру помещение опоясывал ряд колонн из белого мрамора, стены были выкрашены в модный оттенок, получивший название «парижского серого». Вверху стены покрывала белая лепнина, поднимавшаяся к высокому потолку. Напротив парадного входа располагалась полукруглая ниша, в которой находилась небольшая фигурка крылатой женщины.

Приблизившись к статуе, Грант потрогал изящное крыло, восхищаясь прекрасной работой.

Появившийся в этот момент дворецкий высокомерно ощетинился:

— Сэр, это часть коллекции римской скульптуры лорда Джерарда.

Грант отступил на шаг и прозаическим тоном заметил:

— Вообще-то греческой. Оригинал находится в афинском Парфеноне.