Мой учитель - [41]

— Мы едем из одного пограничного района Средней Азии, где недавно потеряли нашего сына... — ответил за Раису ее муж. — Рая считает вас своим спасителем, отцом, самым близким человеком. И я поделюсь с вами нашим горем...

Он рассказал, что в прошлом году его перевели с Украины в далекий пограничный район. Сначала он уехал один, а через полгода к нему приехала Раиса с сыном. Район считали тихим, и жили они все время спокойно. Но месяца полтора назад, как раз, когда он был в отъезде, на пограничный пост напал перешедший границу отряд басмачей. В перестрелке его заместитель и несколько бойцов были тяжело ранены. Раиса не испугалась и, чем только могла, помогала красноармейцам: делала перевязки, подносила воду, патроны, помогала устраивать укрытия. Когда басмачи бросились в атаку, Рая сама взяла винтовку в руки и вместе с оставшимися в живых красноармейцами отбивала натиск бандитов и защищала пост до подхода отряда, посланного к ним на помощь. Во время этого боя все и случилось... Шальной пулей был убит их сын. И Рая получила несколько ранений, но, к счастью, не опасных; сейчас она уже совсем оправилась ран...

Антон Семенович с напряженным вниманием слушал это рассказ, и по взглядам, которые бросал он на Раису, прижимавшую к глазам платок, было видно, что все происшедшее на далекой пограничной заставе полно для него глубоко смысла и значения.

Муж Раисы напомнил ей, что надо спешить на поезд, вышли из ресторана вместе, чтобы проводить их. Когда садились в трамвай, Антон Семенович на прощание крепко поцеловал свою бывшую воспитанницу.

Трамвай отошел, и Антон Семенович, сдерживая свое волнение, сказал:

— Проводите меня до гостиницы, поговорим... Встреча с Раисой вернула мне всю прежнюю бодрость и веру в себя. Ведь она не растерялась в минуту смертельной опасности, а смело взяла винтовку и защищала пограничный пост. В этом видна наша колонийская закалка! После сегодняшнего разговора в издательстве первой мыслью моей было бросить все дальнейшие хлопоты с «Педагогической поэмой». Я даже позволил себе усомниться: может быть, и сам я, и вы, и все те, кто поддерживает мои писательские начинания, ошиблись в ценности опыта колонии имени Горького и в необходимости широкого освещения его в печати? Но еще там, на лестнице, когда ждал вас, я подумал о тех живых людях, которые пришли в колонию с толстыми «делами», а сейчас уже кончают рабфаки и вузы, и их новые «дела» тоже становятся день ото дня всё толще, но теперь уже вы найдёте в них иные материалы — рассказы о трудовых подвигах, об учебных успехах, о полезной общественной деятельности... И я понял, что замалчивать то, как происходило это превращение, нельзя! Всю дорогу я думал об этом. А встреча с Раисой окончательно отбросила мои минутные сомнения...

Как известно, первая часть «Педагогической поэмы» впервые была опубликована в 1933 году в третьей книге альманаха «Год XVII».

Она была напечатана по настоянию Алексея Максимовича Горького, считавшего «Педагогическую поэму» выдающимся художественным произведением большого идейного значения. Вторая и третья части впервые увидели свет тоже на страницах горьковского альманаха (1935 год).

В работе над «Педагогической поэмой», в подготовке рукописи этой книги к печати неоценимую помощь оказывала Антону Семеновичу его жена Галина Стахиевна. Всесторонне образованный человек, с большим политическим кругозором, богатым жизненным опытом и волевой настойчивостью, Галина Стахиевна умела вовремя поддержать Антона Семеновича, дать нужный совет, подвергнуть дружеской критике написанное им, помочь ему в преодолении трудностей, которые нередко возникали в его сложной писательской работе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1 апреля 1939 года Антона Семеновича не стало — он умер внезапно от тяжелой болезни сердца.

Заканчивая воспоминания о нем, я невольно еще раз мысленно пробегаю свой жизненный путь, начиная со времени первой встречи с этим замечательным человеком. Поступая юношей в сельскохозяйственный институт, я и не думал когда-нибудь стать педагогом.

Пафос педагогики увлек меня, как и многих других, кого счастливая судьба столкнула с Антоном Семеновичем.

В 1930 году я начал по совместительству работать лектором и преподавателем в ряде харьковских вузов, а с 1934 года полностью перешел на вузовскую учебную работу. Педагогическая закалка, полученная в колонии имени Горького, всегда помогала и помогает мне находить решения трудных задач, постоянно возникающих в педагогической практике.

В 1940 году среди моих студентов-дипломников одного из харьковских технических вузов был студент Котов. Кто мог бы узнать в этом подтянутом и дисциплинированном студенте того замухрышку, который в первые месяцы своего пребывания в колонии имени Горького частенько забывал умыться после работы в котельной нашей оранжереи!.. Руководя дипломным проектом Котова, я часто встречался с ним. Закончив беседу по техническим вопросам, мы всякий раз начинали вспоминать наше житье в колонии. Вспоминали колонистов, воспитателей и «нашего Антона», с болью думая о том, что его уж нет в живых, что ни дела, ни случай, ни душевная потребность услышать его совет никогда больше не сведут нас с ним...