Мой путь в рай - [60]

Разумом я понимал, что никакого призрака нет. Психологи доказали, что люди видят призраков в ответ на сильный стресс: смерть любимого человека, трагическое происшествие. И, конечно, в последние несколько дней я испытал такой стресс. Но ощущение присутствия Флако было сильнее логики. Я встал и побежал в нашу комнату.

Добежав до нее, я постарался собраться. Глупо, если увидят мой страх. Я вспомнил вечер в маленьком курортном городке Сьерра Мадрес вблизи Мехико. Вечер был прохладный, воздух неподвижен, и я решил пройтись. Выйдя из-за угла своего отеля, я увидел у входа серебристую человеческую фигуру. На мгновение я испугался, решив, что это призрак, но привидение тут же растворилось, и я понял, что это такое: кто-то стоял тут несколько мгновений назад, воздух вокруг тела нагрелся, а когда человек вошел в дверь, теплый воздух остался. И мои протезы-глаза увидели этот воздух в виде туманной фигуры. Странное происшествие, больше оно никогда не повторялось. Но вот этот случай с Флако - это что-то совсем другое. Я не видел Флако, только чувствовал его.

Я услышал, как за дверью кто-то говорит:

- Ты... ты не мможшь.. слишкм много от него ожидать... - говорит химера, по-моему, Ноэль... - он старик.

- Мы всегда проигрываем из-за него. - Голос Мавро.

- Да, - сказал один из людей Гектора. - Если бы Анжело удд...дарил этого п...ппследнего самурая... пп...просто толкнул его, плазма могла бы... пробить его. Пробить ему ногу. И что? Мы победили бы!

Я распахнул дверь. Те, кто еще был трезв, повернули ко мне головы.

7

Мигель, химера из группы Гарсиа, сидел в комнате спиной ко мне. Мигель заплыл жиром, и него бочкообразная грудь и невероятно толстая шея. Когда я вошел, он резко повернул свою лысую голову, чтобы видеть меня, у него светло-голубые глаза, как у совы, и это меня удивило. С такой толстой шеей он не может быть таким подвижным. Я знал, что люди в комнате говорили обо мне, но не понимал, на кого сердиться, - кроме Мавро.

- Вот в чем наша проблема, - продолжал Мигель, возвращаясь к обсуждению. Голос его звучал твердо, хотя глаза блестели. - Мы всегда недооцениваем этих ябадзинов. Когда мы воевали с социалистами, они не были лучше нас. Они никогда не участвовали в настоящей войне. Но эти самураи тренируются в боевом искусстве всю жизнь.

Я был сердит на Мавро. Указал на него.

- Ты... ты гг...говорил нехх...хорошие вещи обо мне. Я сс...лышал, как ты их гг...говорил.

Гарсиа повернулся и сказал:

- Мы не говорили о тебе, дон Анжело. Ты вообразил себе это. Мы говорили о ябадзинах. Перфекто считает, что они следят за нашими разговорами в симуляторах - хотя наши искажающие устройства делают это в реальной жизни невозможным. Но я не согласен: даже если они заранее знают наши планы, это не объясняет их поразительного боевого мастерства. Я как раз говорил, что, только упражняясь всю жизнь, можно достичь этого. - Его невинный тон заставлял меня ему поверить.

Я посмотрел на него и смутился. Должно быть, я все-таки ошибся, когда решил, что Мавро говорит обо мне недоброжелательно. Пересек комнату и сел на койку Абрайры. Один из людей Гектора спал на койке, но он прижался к стене, и у меня было достаточно места.

Завала рассмеялся, и все повернулись к нему.

- Ты надо мной смеешься? - спросил я. - Издеваешься надо мной?

- Я смеюсь над вами всеми! - ответил Завала. - Какие умники! насмехался он. - Вы удивляетесь, почему самураи бьют вас. Говорите: "Они бьют нас, потому что жульничают. Бьют, потому что они сильнее! Бьют, потому что учатся стрелять, еще когда сосут грудь матери! И говорите эти глупости, будто они имеют значение. Так всегда с вами, умниками: вы считаете, что если говорите о чем-то, значит понимаете. Вы не видите того в ябадзинах, что очевидно: их духи сильнее наших. Они бьют нас силой своих духов. - Он рассмеялся. Вообще он был очень напряжен и казался самым трезвым в комнате.

- Ага. Я таких встречал, - сказал Гарсиа. - Ты не веришь в силу разума. Держу пари, твой отец был деревенским колдуном.

- Проиграешь! - сказал Завала. - Мой отец был фермером и ничего не понимал в магии.

- Тогда держу другое пари, - сказал Гарсиа. - Держу пари, что если мы изучим вопрос, найдем причину, почему самураи всегда побеждают нас.

Завала склонил голову набок, почесал затылок серебряным пальцем своей искусственной руки, словно стараясь вспомнить, о чем идет речь.

- Хорошо. На что спорим? На миллион колумбийских песо?

Гарсиа удивленно раскрыл рот. Очевидно, он говорил фигурально и не хотел спорить. Немного подумав, он сказал:

- У тебя есть миллион песо?

Завала кивнул. Миллион песо равен примерно двум тысячам стандартных международных денежных единиц, очень большие деньги для такого крестьянина, как Завала.

- Хорошо, - сказал Гарсиа. - Тогда я ставлю миллион песо, что мы узнаем, почему они бьют нас.

- Не так быстро. - Завала улыбался, словно делал очень хитрое предложение. Такую же улыбку я видел на лице человека, владельца господня цыпленка.

- Ты так уверен, что выиграешь. Ты должен дать мне фору.

- Что за фора?

- Я ничего от тебя не хочу, сеньор Гарсиа, - сказал Завала. Он указал на меня пальцем. - Но если я выиграю, я хочу, чтобы мне заплатил дон Анжело. Мне нужны антибиотики, чтобы убить гниль. Я не стал бы этого говорить, но дон Анжело отказывается дать мне лекарство. Если бы у меня был амиго и он заболел, я ему дал бы лекарства. Но дон Анжело не дает. И никто не дает.