Мой отец - Фидель Кастро - [7]

Они вели регулярную переписку. Это был своеобразный, ни на секунду не прерывающийся разговор. Казалось, что оба они находятся на необитаемом острове. Один из островитян поучает, а другой внимает, боясь пропустить хоть одно слово учителя. Этот остров мог внезапно отдать швартовы и отправиться в рискованное кругосветное плаванье, увозя с Собой и этих двоих, растянувшихся на траве, — его, неутомимо декламирующего, и ее, с обожанием вслушивающуюся в волшебные звуки Его голоса.

Фидель вел переписку также со своей супругой Миртой. Иногда он, утомленный эпистолярным искусством, делал копии своих манускриптов. Однажды вечером тюремный цензор, расшифровывающий с помощью лупы два экземпляра письма, спутал адреса. Не исключено, что он сделал это умышленно. В результате этой ошибки (если она являлась таковой) Мирта узнала, что у него есть другая женщина. Это открытие доставило Мирте немало страданий. Она чувствовала себя оскорбленной.

А Нати, получив письмо, предназначенное жене Фиделя, вернула его, даже не распечатав. Такова была ее месть.

Почти сразу же после условного освобождения Фидель получил развод. А Нати продолжала оставаться женой доктора Орландо, который не видел причин для развода в этой платоническо-идеологической любви.

После долгих месяцев эпистолярного неистовства любви Фидель причалил в уютную и надежную гавань ласковых рук и нежного взгляда Натали. Он, наконец, обрел пристанище в объятиях этой пламенной и преданной женщины и пообещал своей зеленоглазой звезде, проникшей теплыми лучами в его сердце, подарить ей все сияние, весь блеск и все величие земли, на которой им обоим довелось родиться и жить.

Они тайно встречались на квартире, снимаемой третьим лицом. Именно там, на этой квартире, однажды после полудня была зачата Алина.

Несколько месяцев спустя, во время ссылки в Мехико, Фидель узнал о беременности Нати, ответственность за которую пылкая возлюбленная с нежностью приписывала ему. У него были сомнения, и он назначил ей встречу в Нью-Йорке, надеясь на ее скорый прилет. Увы! Фидель не учел того, что беременная женщина — это не воздушный шар, который, расставшись с балластом, может легко подняться вверх.

Нати не приехала, и он почувствовал себя разочарованным и обманутым. Но разве можно было сомневаться в этой женщине, зная ее силу самопожертвования? Она бы, конечно, обязательно прилетела, если бы не была приговорена к абсолютному покою в связи с приближающимися родами.

Нати в самом деле была вынуждена бездействовать. Какой бы своенравной и норовистой ни была новая зарождающаяся жизнь, она все же не в силах была нарушить законы всемирного тяготения. Благодаря монументальной неподвижности и многочисленным подушкам эта новая жизнь пришла в мир в положенное время и в нормальном состоянии. Поток крови, более неистовый, устрашающий и опустошающий, чем само землятресение, оставил без сил двух женщин — маму и дочь. Это произошло 19 марта 1956 года.

* * *

На протяжении всех тех долгих месяцев, которые Нати провела в неподвижности, она ежедневно писала письма Фиделю. Письма шли беспрерывным потоком. Обычно они сопровождались газетными вырезками. Так Фидель узнавал об основных событиях, происходящих на Кубе. Нати стала его добровольным секретарем, политинформатором, стремясь, как и прежде, помогать ему.

Мог ли он после всех этих проявлений искренней любви сомневаться в ее чистосердечии? И тем не менее Фиделю требовались другие подтверждения. Он обратился за помощью к своей сводной сестре Лидии, прозванной Перфидией, то есть коварной. Эта женщина в свое время хорошо сориентировалась в обстановке и присоединилась к делу повстанцев. Сейчас Лидии Перфидии было поручено изучить все пятнышки и отметины на теле новорожденной.

Визит мужеподобной Лидии трудно было назвать дружеским. Но Нати встретила ее, как посланницу Неба.

— Как вы назвали малышку? — спросила Перфидия.

— Алиной. А-лина, в честь ее бабушки…

— Я могу увидеть девочку? Фидель попросил меня хорошенько на нее посмотреть.

— Конечно! Конечно же, можете! Тата Мерседес, принесите ребенка!

Лидия Перфидия приподняла левый рукав распашонки, в которую была одета малышка.

— По крайней мере, я вижу треугольник из трех родинок.

Затем. Лидия Перфидия перевернула младенца на животик, чтобы хорошо рассмотреть левую ножку.

— Вот это пятнышко под коленом! Эта малышка — Кастро! — торжественно объявила гостья.

Вместо того чтобы почувствовать себя глубоко оскорбленной, Нати испытывала совсем другие чувства. Ее признали, и она была признательна за это.

— А это подарки от Фиделя.

Мать получила что-то наподобие цирковых колец и браслет из мексиканского серебра. Дочери достались платиновые серьги с жемчужинами.

Нати чувствовала себя так, будто она получила признание богов Олимпа. Теперь, наконец, она могла спокойно отдохнуть.

* * *

Когда Фидель высадился с борта крохотной яхты на берег, где его поджидала смерть, едва ли не самым близким человеком для Нати стала мать Фиделя.

Лина отправилась в Гавану, чтобы познакомиться со своей внучкой. Сжав руку Нати, она сказала:

— Не бойся, девочка моя. Сегодня ночью мне явился апостол Яков на белом коне. Он сказал, что мой сын жив.