Мой новый мир. Книга 2 - [10]

— Теперь моя очередь делать подарки! — сказала сестра. — Помнишь те камни, которые ты мне отдал, когда впервые пришел с Земли?

— Я их отдал не тебе, а для передачи магам, — улыбнулся я. — Присвоила?

— Подумаешь! — отмахнулась она. — Я их показывала Зантору, но они его не заинтересовали. Тогда я навестила ювелиров, которые работали не только с жемчугом, но и с изумрудами, и посмотри, какая получилась прелесть!

Она протянула нам с женой по золотому кулону размером с медаль. Понять, что диски золотые можно было только посмотрев на них с тыльной стороны, потому что вся передняя поверхность кулонов была густо инкрустирована ограненными алмазами. Это были свадебные герцогские кулоны, только обычно их украшали изумрудами. Я полюбовался искрящимися голубым светом камнями и надел шнурок с кулоном на шею.

В тот вечер мы просидели за столом почти до самого ужина. Когда начало темнеть, гости ушли, а меня Адель погнала отдыхать в спальню.

— Не скажешь, зачем мне уставший муж? — сказала она, подталкивая меня к кровати. — Мне он нужен сильным! Поэтому ложись и отдыхай. У тебя еще есть время для отдыха.

С отдыхом ничего не получилось. Не знаю, как другие, но я не могу оставаться спокойным, когда меня раздевает красивая и желанная девушка. Поэтому, несмотря на усталость, я притянул жену к себе и доказал, что для нее у меня еще остались силы.

— Никогда больше не поверю в твою усталость, — сказала Адель, когда все закончилось, и мы с ней лежали в обнимку. — Кирен, давай не будем вставать? А сохранность еде я наколдую и отсюда.

— Толку–то, — возразил я. — Слуги все унесут обратно.

— Точно устал, — вздохнула жена. — Когда ты устаешь, начинаешь плохо соображать. Наши подавальщики не меняются, поэтому нетрудно их мысленно предупредить. Но я сделаю по–другому. Мне Эмма уже показала много своих хитростей. Ничего серьезного, но воздействия полезные, и их нет в нашей книге.

Я не стал допытываться, что она придумала, потому что сильно потянуло в сон.

— Кирен, не вздумай заснуть! — принялась меня тормошить жена. — Еще слишком рано. Лучше что–нибудь расскажи, а то мы с тобой мало общаемся.

— И о чем тебе рассказать? — сдерживая зевоту, спросил я.

— Расскажи о своей семье. Когда ты рассказывал о своей жизни, говорил мне о своих женщинах, а о родных только сказал, что они есть.

— Нет у меня желания о них рассказывать, — сказал я ей правду. — Так получилось, что у меня не было теплых отношений с родителями. Когда я оканчивал школу, сильно поругался с отцом. Виноват был он, но я по молодости не сдержался. Он меня так и не простил, а вскоре я ушел из семьи. Когда учился в Университете, зарабатывал себе на жизнь сам. Было очень трудно, но я у них помощи не попросил, а сами они ее не предложили. Прошло двадцать лет, но мы так и не встретились. Отец хорошо зарабатывает, и они получают пенсии, поэтому в деньгах не нуждаются.

— А откуда ты это знаешь, если к ним не ездил? И что такое пенсия?

— Когда у меня появилась квартира в столице, ко мне приехала сестра, — объяснил я. — Она переписывалась с матерью, так что я был в курсе их дел. А про пенсию я тебе расскажу в другой раз.

— Ну хорошо, ты поссорился с отцом, но мать? Раз ей писала сестра, наверное, мог написать и ты?

— Мог, — согласился я, — но не писал. Понимаешь, родителей не выбирают, и самыми лучшими их считают только маленькие дети. А они обычные люди со своими достоинствами и недостатками. У моей матери были только два достоинства: она очень вкусно готовила и следила за тем, чтобы у меня в школе все было в порядке. Никаких нежностей или других проявлений материнской любви я от нее не видел. У нее была своя жизнь, а у меня — своя, и они почти не соприкасались. Так что мне было нечего и незачем ей писать.

— А сестра?

— Сестру я люблю, хотя она дурочка, каких поискать. Но она очень добрый и отзывчивый человек, и я для нее всегда был любимым братом. Вот такая у меня была семья.

— Слуги принесли ужин, — прислушавшись, сказала жена. — Все, я его защитила и от порчи, и от пропажи.

— И что же ты сделала? — поинтересовался я.

— А вот увидишь, — засмеялась она, — точнее, услышишь.

Действительно через час я услышал чей–то вопль и потребовал объяснений.

— Помнишь, как в Ларга из меча ударила молния? — спросила Адель. — Так здесь то же самое, только слабее. Заорали не от боли, а от неожиданности.

— Ты долго думала? — спросил я. — Чтобы больше не было таких глупых шуток со слугами. Если захочешь над кем–нибудь так пошутить, выбери равного по силам и положению. А перед подавальщиком нужно извиниться. И нечего на меня так смотреть! Хотя бы соври, что это получилось случайно, и дай несколько монет.

Она на меня обиделась и перебралась спать на край кровати. Я все–таки встал в туалет и заодно запер двери, после чего опять забрался в кровать и уснул. Мы очень рано легли спать, поэтому оба рано проснулись. Я хотел заняться вчерашним ужином, но был схвачен женой, причем она знала, за что хватать, чтобы я забыл обо всем на свете, кроме ее прелестей. Закончив постельную баталию, мы отправились утолять голод.

— Что хорошего в том, что ты так рано встаешь? — спросила она, когда поели и опять вернулись в кровать. — Все еще спят, и в комнатах темно. Может быть, зажечь лампу и почитать?