Мой неповторимый геном - [61]

Я пожимаю плечами.

— А вот к чему: основная причина ДТП в США — водительские права. Только это объединяет всех их участников. Но права сами по себе не имеют никакой предсказательной силы. Такова же и ситуация с генами, по которым вы хотите судить о поведенческих и психических особенностях. Это же касается и диабета. Мы слышим со всех сторон об успехах в области генетики этого заболевания, но никаких успехов нет! Генетикой можно объяснить 4 % дисперсии. Всего 4 %!

Вайнбергер так реабилитирует вызвавшие так много споров результаты своего коллеги Каспи. Но мне хотелось узнать, известно ли что-либо еще о связи между генами и поведенческими признаками. Или пока можно говорить только об этом конкретном случае?

— У нас есть четкие данные по головному мозгу. Как показывают многочисленные исследования, во многих случаях SERT-система влияет на функционирование миндалевидного ядра — структуры, стимуляция которой вызывает отрицательные эмоции. Стимулами могут быть неприятные или слишком громкие звуки, фотографии с изображением каких-нибудь малопривлекательных личностей и тому подобное. Гены — это «ящики» с набором биологических инструментов, которые формируют конфигурацию нашей нервной системы. Они действуют на уровне молекул и клеток, это действие транслируется на структуры головного мозга и синапсы, которые и определяют вашу реакцию на окружение.

* * *

Эта небольшая лекция подействовала воодушевляюще прежде всего на самого лектора. Его щеки порозовели, и вообще он как будто помолодел лет на десять. Я знала почему. Мы дошли в нашей беседе до момента, когда он мог подняться над всеми этими презренными генетическими штудиями.

— Необходимо сфокусироваться на функционировании головного мозга! — воскликнул он тоном победителя. Нельзя не заметить, что на этом пути уже достигнуты впечатляющие успехи. Так, группа Вайнбергера обследовала 100 здоровых добровольцев с целью выяснить, есть ли связь между активностью СОМТ-гена и какими-нибудь поддающимися визуализации изменениями в головном мозге. Обнаружилось, что у носителей двух копий «метионинового» варианта между нервными клетками передней части головного мозга образуется больше синаптических связей, чем у всех прочих. Как полагает Вайнбергер, эти добавочные синапсы и обусловливают повышенную способность их обладателей к концентрации внимания и лучшие по сравнению с другими результаты различных тестов на запоминание. Но всему есть цена.

— Им трудно переключаться, они подолгу «застревают» на каких-то событиях и переживаниях.

Другой пример был получен в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Психологи Наоми Айзенберг и Мэтью Либерман, муж и жена, исследовав неврологическую подоплеку социальных отношений, попытались ответить на такой вопрос: почему люди с двумя копиями менее активного варианта МАОА-гена более агрессивны? Дело в том, что все суровые реалии окружающей среды бьют по ним сильнее.

Идентифицировав МАОА-варианты у каждого из испытуемых, Айзенберг и Либерман провели МТР-сканирование их головного мозга, а затем предложили поиграть в компьютерную игру, в которой участники выступали в роли «аутсайдеров жизни». Параллельно у них определяли активность одной из областей головного мозга — верхнепередней части поясной извилины, играющей центральную роль в восприятии разного рода социальных моментов, в том числе — наносящих психологическую травму. У обладателей «агрессивного» МАОА-варианта эта область буквально взрывалась в ответ на острые повороты в игре. Реакция не была связана с отсутствием самоконтроля, все дело — в гиперчувствительности[63].

— МАОА — действительно интересный ген, — заметил Вайнбергер, откинувшись в кресле. — Он связан не только с проявлениями агрессии, которая по существу является просто реакцией на раздражающий стимул. В дальнейшем обнаружилось, что он причастен к социальной адаптации. Но мы не поговорили еще о BDNF!

О! Нейротропный фактор мозга, старый знакомый! Исследованию его роли в функционировании головного мозга — у крыс, конечно, — была посвящена моя диссертация.

— У крыс или у человека — неважно. Главное, что это — фактор роста, белок, который отдает команду клеткам головного мозга делиться или образовывать новые синапсы. По имеющимся данным, он существует в двух формах и, как и в случае с СОМТ, различия между ними сводятся к тому, что в конкретном месте полипептидной цепи находятся разные аминокислоты. В данном случае в позиции под номером 66 могут стоять либо валин, либо метионин. Если это метионин, то BDNF высвобождается из продуцирующих его клеток медленнее, и тогда содержание факторов роста в тканях головного мозга уменьшается. Это непременно должно иметь последствия, хотя мы пока не знаем точно — какие именно.

Чтобы выяснить это, физиологи из Калифорнийского университета в Ирвине подобрали группу добровольцев, прошедших генетическое тестирование, и посадили их за автотренажер. Испытуемые с метиониновым вариантом не только делали больше ошибок, но и хуже учились на них[64]. Есть также свидетельства того, что упомянутый вариант ответствен за снижение так называемой