Мой неизвестный Чапаев - [56]

Через сутки в штаб полка поступил письменный приказ Чапаева, который гласил:

ПРИКАЗ ПО 2-й НИКОЛАЕВСКОЙ ДИВИЗИИ №1

г. НИКОЛАЕВСК, 22 сентября 18 г.

§1. Личным приказом врид командующего 4-й армией я назначен начальником 2-й Николаевской дивизии и сего числа вступил в командование ею.

§2. Политкомиссаром вверенной мне дивизии назначен товарищ Седельников и политкомиссаром штаба дивизии - тов. Базанов.

СПРАВКА: Удостоверение Реввоенсовета 4-й армии №799 от 22.9.18.

§3. Объявляется список частей, входящий в состав вверенной мне дивизии:

1 — Балашовский полк. 2 — Пензенский полк. 3 — 4-й Николаевский советский полк.

§4. Объявляется список командного состава штаба вверенной мне дивизии:

1. Галактионов Петр — начальник штаба дивизии

2. Чеков Петр — начальник оперативной части штаба дивизии

3. Долгушев Иван — помощник по административной части

4. Белов Георгий — начальник канцелярии

5. Орехов Николай — казначей дивизии

6. Чулков Алексей — делопроизводитель по снабжению

7. Молофеев Николай — делопроизводитель по инженерному снабжению

8. Сердюков Дмитрий — для поручений по артснабжению

9. Вехов Александр — заведующий этапной частью

НАЧДИВ

ЧАПАЕВ

ВОЕНПОЛИТКОМ

СЕДЕЛЬНИКОВ

В конце сентября Чапаев получил боевой приказ командарма. На пакете и в тексте приказа № 422 от 30 сентября 1918 года адресовалось: «Начальнику ПАРТИЗАНСКОГО ОТРЯДА тов. Чапаеву». Таким образом, Василий Иванович узнал, что 8 дней назад он был назначен начальником такой дивизии, которую оставили маломощной бригадой в составе двух неукомплектованных полков, а теперь командарм официально именовал её «ПАРТИЗАНСКИМ ОТРЯДОМ» и его, Чапаева — «партизаном»!

Итак, власть, пользуясь своим правом и положением, изощрялась в унижениях! Но Чапаев не выбросил унизительную бумагу, именуемую приказом. Он даже не стал бороться с врагами Советов действительно партизанскими методами. Командир Красной Армии, он был выше по всем вопросам вридствовавшего командарма IV, цирюльника Хвесина.

В полученном приказе № 422 говорилось, что в связи с переходом в наступление на Самарском и Уральском направлениях отряду следует выступить на Кузябаево, Ишимбаево и долину реки Таловой. А для поддержания связи с другими частями, действующими к югу, приказывалось ядро отряда иметь с 3 по 4 октября — в Кузябаеве, с 5 по 7 октября — в районе Ишимбаева. Отряду ставилась задача к 12 октября перерезать путь на север от Уральска в районе хуторов Чаганский и Новоозерный. Но не было сказано, где находились эти части и также каким образом держать с ними связь. Чапаев не располагал ни силами, ни средствами, чтобы иметь хоть какой-нибудь контакт с ними.

Снова выходило, что командарм-4 занимался фикцией. Он лишь обозначал линию фронта, вместо того чтобы грамотно сосредоточить силы на Самарском и Уральском направлениях и лишить его возможности маневра.

После того как красные войска освободили Казань и Симбирск и пошли на Самару, в частях белогвардейцев началась паника и бегство на Бугуруслан и Бузулук. Самарским «правителям» было не до Уральска, а Уральск и не мог им оказывать помощь, имея перед собой нацеленную на него дивизию. Следовательно, перехватывать 300-километровую рокадную дорогу Уральск-Самара, а затем немногим меньшую дорогу Уральск-Бузулук не имело смысла. И было непонятно, почему все-таки к этому так стремится командарм-4.

Эти дороги значения для противника совсем не имели, а потому там его и не было...

На Николаевскую дивизию возлагалась задача пройти с боями на восток до 200 километров и перерезать упомянутые выше дороги на участке 40-65 км севернее Уральска. Это была фантастически сложная задача. Предстояло фактически наступать на Уральск, а затем выйти севернее его на правый фланг казачьей армии, действуя в отрыве от своих войск. К тому же Уральская дивизия, которой предстояло наступать на Уральск, находилась в 150 км от него!

Рано утром 2 октября Василия Иванович получил телеграмму, в которой сообщалось, что он и комиссар Седельников вызываются на станцию Рукополь к поезду, которым следуют командарм Хвесин, член Реввоенсовета Линдов и член Реввоенсовета Республики Кобозев, которые выехали из Покровска (Энгельса) в 23 часа. К сожалению, точное содержание разговора не известно, но, несомненно, он касался Николаевской дивизии, предстоящих задач и решения складывающейся ситуации.

Дивизии предстояло активными до дерзости наступательными действиями на Уральск максимально привлечь на себя внимание уральских казаков, действовавших против Уральской дивизии, а также обезопасить тыл главных сил IV армии. Но ни сил, ни средств во вновь организованной Николаевской дивизии для выполнения такой задачи не было. На учете был каждый человек, каждая винтовка и каждая лошадь.

Наглядный пример приводят очевидцы тех событий, о том, как мало возможностей было у Василия Ивановича в самом начале формирования 2-й Николаевской...

«...Для набора добровольцев посылали командиров частей и подразделений, работников штаба дивизии. Выезжал и сам Василий Иванович. Командированные выступали на сходах сел, хуторов и агитировали вступать в Красную Армию. В селениях, расположенных близко к фронту, набор добровольцев проходил успешнее — население быстро откликалось на наши призывы. Вероятно, хорошо познало «прелести» белоказачьего хозяйничанья в этих местах: те, кто жил подальше от линии фронта, поглядывали друг на друга, выжидали, кто первым объявит себя добровольцем, а иные кивали на соседа: «Кузьмич, записывайся, что тебе: один как кол на заимке, польза опчеству и сам в почете».