Мой мир: рассказы и письма художницы - [61]

. С радостью смотрю и пересматриваю их, как бы гуляю по окрестностям.

19. 31 января 2011

Дорогая Наташенька!

Посылаю тебе каталог выставки Фёдора Васильевича и др.

Каталог и выставку делала галерея «Ковчег» на свой вкус. Тем не менее получилось любопытно, и С.-Ам. смотрится прекрасно.

На открытии я уверял публику, что Семёнов-Амурский – это не левый МОСХ, а что-то другое. Афоризмы они перепечатали из моего парижского каталога 1988 года¹²⁰. И это жаль, можно было б набрать других из его тетрадей. Этих афоризмов миллион.

Я ударился в воспоминания, рассказывал, как мы познакомились. А ты это помнишь? Напиши! Напиши воспоминания, статью, эссе о Фёдоре Васильевиче. Это будет где-нибудь напечатано, я тебе обещаю.

Удалось собрать несколько картинок Павла Ионова. Они очень оригинальны, резко отличаются от С.-Ам. Яркие, насыщенные, зелёно-фиолетовые по колориту. Его девиз – топить цвет в цвете.

Из всей компании выставленных в живых осталось только двое: Григорий Громов и я. Оба были на вернисаже. Григорию уже много за восемьдесят. Худенький, с палочкой. Приехал с дочерью и внуком – интеллигентным молодым человеком.

Дом в Абрамцево, в котором летом 1967 года жил Фёдор Семёнов-Амурский и его ученики.

Фото Христиана Вайса

Лежат – Дмитрий Пригов и Игорь Шелковский, сидит – Фёдор Семёнов-Амурский, стоят слева направо – Борис Орлов и Ростислав Лебедев. Абрамцево. Ок. 1971

Фотографии Фёдора Васильевича были сделаны в Абрамцево летом 67 года. Мы тогда жили в большом деревянном доме, который на снимке, а фотографию сделал швейцарский славист Христиан Вайс. Он мне их передал, когда я уже жил во Франции. Он погиб лет 10 назад в швейцарских Альпах, сорвался со скалы, торопясь на помощь группе потерявшихся альпинистов.

В то лето 67 года я ежедневно ходил на пленэр и писал разрушенный монастырь в Хотьково. А Фёдор Васильевич «философски», т. е. с подчёркиваниями, кружочками и квадратиками на полях, читал сочинения Калинина и Кагановича, которые валялись до нас в беспризорном доме.

Наши жёны приезжали в конце недели, были и другие гости. Фёдор Васильевич почти не работал, отдыхал после выставки в Институте физпроблем у Петра Капицы¹²¹. Лежал целыми днями на раскладушке под сосной и дрыгал ногой при приближении кошки.

А ещё через форточку смеялся педагогическим смехом, когда я на грядке, под окнами, сажал редиску: художник не должен этим заниматься, это проза жизни.

Я в Москве. Пиши. Целую тебя,

Игорь Ш.

20. 18 декабря 2011

[Новогодняя открытка]

Дорогой Игорёк!

Поздравляю тебя с Рождеством, с Новым годом и с Днём рождения!

Желаю тебе (по традиции), конечно, доброго здоровья, успешного творчества, счастья и сил! А всё остальное приложится.

Жалко Алика Щенникова¹²², но м. б. и неплохо избавиться от лишних вещей и начать накопление их по новой? Я, например, так реагировала на подобные вещи. Не расстраиваться же по этому поводу! Но всё-таки жаль Алика.

Оборотная сторона новогодней открытки Н. Касаткиной к И. Шелковскому

Конверт отправленного в марте 2012 года письма И. Шелковского к Н. Касаткиной. Письмо вернулось отправителю

У меня всё идёт по-прежнему, а это уже хорошо (хотя бы не хуже). Грущу по уходящим друзьям. Недавно умер друг моего детства (с 4-х лет) Алик Штром, чудесный, светлый человек. Часто перезваниваюсь с другим старым другом, Мишей Аничковым. Как и Алик, он болен онкологией. Хорошие люди уходят, но хорошо, что они были в моей жизни.

Сегодня Ирма едет в Москву и опустит там это письмо, всё-таки скорее дойдёт.

У нас здесь довольно слякотно. Говорят, скоро начнётся настоящая зима. Всё равно, за окном – красота. Я, не глядя, это ощущаю. Топим печки, любуемся и умиляемся на зверей. Они украшают интерьер. Радио «Россия» связывает нас с большим миром. О событиях в Москве можно сказать одно: «Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно!» Вот так и живём.

Буду рада получить от тебя весточку. Если выберешь время, черкни.

Передай привет Алику, как он теперь?

Целую. Наташа

[Приписка сбоку открытки:]

Светик¹²³ вырос и обнаглел.

Ирма Филиппова (р. 1940), художница, многолетняя подруга и ближайшая помощница Натальи Касаткиной.

До «деревенского периода» их судьбы пересеклись ещё в Москве – сначала на телевидении, а потом во время работы в Заочном народном университете искусств.

Практически всё наследие Н. Касаткиной, художественное и литературное, сохранилось благодаря заботе И. Филипповой.

В качестве завершающего текста настоящего издания публикуем написанные к выходу этой книги воспоминания Ирмы Викторовны о подруге. Они дают нам возможность представить последние годы Натальи Касаткиной.

Наташа, какой я её знала и любила

Три мечты, три самых сильных желания были у Наташи. С детства она хотела стать художником, поселиться в деревне и чтоб в доме было много-много книг. А в последние годы жизни появилась ещё и мечта издать свои рассказы.

Мы познакомились в 1969 году на телевидении – когда она уже стала художником: работала на телевидении, в театре, цирке, была членом МОСХа, – где мы обе работали художниками. Она почти вбежала в комнату: порывистые движения, очень живые чёрные глаза под густой чёлкой, быстрая речь. Недолго с кем-то поговорила и скоро ушла – в студии шла съёмка её передачи. Было в облике Наташи какое-то особое обаяние. Хотелось узнать, кто это. Могла ли я тогда подумать, что жизнь будет нас сближать, что впереди годы знакомства, а потом и тесной дружбы, что мы поедем вместе в деревню, и там, в сельском храме, я стану её крестницей. И последние дни её жизни буду рядом с ней.