Мой мир: рассказы и письма художницы - [43]
Напишу тебе при случае хотя бы несколько строк. Ты тоже пиши. Жизнь сделалась с возрастом ещё труднее и сложнее. Всё стало проблемой.
Ты, если трудно, старайся на этих мыслях не задерживаться. Думай, вспоминай о чём-либо хорошем в прошлом, м. б. в будущем. Я верю, что ещё что-то хорошее должно быть, хотя бы это было просто весна, лето…
Целую тебя, не унывай! Всегда любящая тебя – Наташа
58. 31 декабря 1979, Москва
Дорогая Любочка!
Сердечно поздравляю тебя и Елизавету Андреевну с Новым годом и Новым домом! Очень рада за вас, что переехали жить в тёплые края, отогреетесь, наконец. Только: не опасно ли в смысле землетрясений? Очень хотелось бы знать, что у вас делается, устрои́лась ли ты, Любочка, на работу, и на какую? Как здоровье? <… >
Целую крепко – Наташа
59. 21 июля 1980
Милая Любочка!
Спасибо тебе за хорошее, тёплое письмо. Впрочем, у тебя других и не бывает. Не удивляйся, что до сих пор не выслала твои вещи. Дело в том, что при оценке свыше 30 рублей надо обшивать х/б тряпкой, которой нет, а обшивать шёлком или шерстяной тряпкой было бы странно. Наволочки у меня все рваные и их мало, жалко, а поискать какую-нибудь тряпку – не было сил.
Почти всё время, как ты уехала, сильно болела гриппом, но ходила на съёмки («Катерина Измайлова»), гнала работу с температурой 39. Жестокий вирусный грипп! Две недели старалась обойтись без врачей (шёл мой отпуск с 7 июня). Но потом начались сильные боли в голове, во лбу и т-ра 39 не снижалась. Вызвала врача. Диагноз: отит, фронтит (гнойное воспаление лобных пазух). Рентген всё это подтвердил, плюс гайморит. Смотрела меня очень хорошая профессорша. Ухо-горло-нос. Сказала, что по закону обязана меня госпитализировать немедленно и делать операцию: бунсирование лба. Я еле отбилась. Она решила пока лечить меня проколами гайморовой полости, завтра – первый. Боюсь ужасно. Если не поможет, она меня положит в свою клинику и будет делать операцию. Тут есть некоторая опасность в смысле мозга.
Жалко, но поехать в Прагу не могу. Тут причин очень много. Первая: нет никаких сил и масса необходимых дел на отпуск. Вторая – необходимо много денег, а у меня на жизнь в обрез. Я сегодня получу в фонде заём – ссуду 300 руб., но на это нужно жить два месяца плюс заниматься протезированием зубов, которое будет стоить тоже не меньше 300. Третья причина – кошек оставить не с кем. <… >
Кстати, из-за фильма>33 уезжать в августе нельзя. К тому же м. б. приедет Жорж, он всегда приезжает в начале августа, он сейчас занят ремонтом квартиры. Андреева>34 пригласила нас с Раей в Большой театр на свой спектакль «Дон Жуан». Она прекрасно пела донну Анну. Мы сидели в роскошной директорской ложе. Богатыренко устроил нам с Раей банкет, накупил всяких невероятных деликатесов и «тонну» зелени (тогда очень дорогой). Очень звал пожить у него на даче. Но где уж тут?
Думаю, что если придётся писать телеграмму: «Приезжай, ты мне нужен!», то, конечно, напишу её только тебе. Но будем надеяться, что до этого не дойдёт! Целую тебя крепко, дорогая, привет маме. Пиши! Я ещё не всю работу доделала, хоть идёт отпуск.
60. 1 июня 1981, Москва
Дорогая Любочка!
Во-первых, поздравляю тебя с днём твоего рождения! Горячо желаю всего самого хорошего, больших удач в том новом деле, которым ты теперь занимаешься!
Рисунок Любови Поповой, вклеенный в сборник писем Н. Касаткиной. На обороте подпись Л. Поповой: «Кемерово. Вид на Томь и Бор, где мы когда-то с тобой и Юлей Малышевой гуляли»
Печатаю тебе письмо, потому что мне так легче и привычнее, хоть и печатаю одним пальцем правой руки. Левая у меня в гипсе, сломала лучевую кость. Пять дней назад упала по дороге на работу (к счастью!>35), расшибла очень сильно колено, другое (не то, что в Кемерово). Первые дни еле ходила, теперь вхожу в норму. Езжу на перевязки в травмпункт. Всё равно, не смотря на бюллетень, приходиться работать, т. к. у меня большая задолженность на работе, в которой никто, кроме меня не разберётся. Недель пять буду в гипсе. Потом будут лечить и «разрабатывать» руку, но, говорят, полноценной она уже не будет. Хожу поливать огород, сегодня даже окучивала картошку. Думаю, что это полезнее, чем лежать и «предаваться» болезни. Стараюсь всё делать, переучиваюсь новыми способами, например, зажигать спички и т. д. Это даже интересно. Ни одной минуты не унывала, прекрасно себя обслуживаю, хожу в магазин, живу, как и прежде. <… >
Недавно приезжала Ирма Кудрова>36, останавливалась не у меня, но мы с ней виделись на Вишняковском переулке>37. <… >
По правде говоря, я нахожу много и хорошего в своей поломке. Таким образом, отпуск как бы удлиняется по крайней мере на месяц. Надеюсь пописать в это время – хорошо, что правая рука цела.
Напиши, если будет время, подробнее о вашей жизни. Не жарко ли? У нас убийственная жара, мы от такого отвыкли. Днём не могу работать: плавятся мозги.
Целую тебя крепко, дорогая, самый сердечный привет маме!
Пиши по возможности. Наташа
61. 2 июля 1981, Москва
Милая Любочка!
Не знаю, дошло ли до тебя моё письмо? Получила твоё второе, грустное. Вполне понятно, что ты грустишь в одиночестве, но всё-таки старайся не поддаваться этим мыслям, не растравляй их в себе. Наш Всеволод Дмитриевич очень решительно борется с такими настроениями. На языке Вишняковского переулка это называется «уныние» и нас за это больно наказывают. Вот теперь у тебя есть интересное дело, которое, кстати, лучше всего делать, когда ничто и никто не отвлекает. В старину люди специально уединялись, чтобы лучше постичь это высокое искусство.
