Мой метод. Руководство по воспитанию детей от 3 до 6 лет - [122]

Однажды мне посчастливилось встретиться с двухлетним ребенком – сыном одного из моих коллег-врачей. Как только мать привела его в кабинет, где мы беседовали, он тут же рванулся к предметам, лежавшим на письменном столе отца, особенно его внимание привлекли прямоугольный блокнот и круглая крышка чернильницы. Я с умилением смотрела на этого смышленого малыша, который изо всех сил старался пройти все те упражнения, которые с большим удовольствием повторяют наши воспитанники до тех пор, пока образ предметов полностью не отпечатается в их сознании. Родители с упреками оттащили сына от стола, сетуя на тщетность попыток отучить ребенка от хватания отцовских письменных принадлежностей: «Он такой непослушный и непоседливый». Как часто мы видим, что ребенка ругают за то, что он, несмотря на все запреты, «хватает в руки все подряд». Но именно за счет грамотного направления и развития этого естественного инстинкта «хватать в руки все подряд» и отмечать различия между геометрическими фигурами нам удается подготовить наших четырехлетних малышей к радости спонтанного письма.

Бросаясь к таким предметам, как блокнот или чернильница, ребенок всегда вынужден вести тщетную борьбу против взрослых, которые гораздо сильнее его и которые всячески препятствуют его попыткам достичь желаемого. Ребенок плачет и горько переживает крушение своих отчаянных усилий и тратит тем самым впустую свою нервную энергию. Дважды ошибаются те родители, которые надеются на то, что их ребенок когда-нибудь успокоится, и которые называют свое чадо «непослушным» только потому, что взрослеющий человечек стремится заложить прочный фундамент в здании своего интеллекта. Кто действительно спокоен – так это наши воспитанники, которые в условиях полной свободы увлеченно играют с геометрическими вкладками, специально придуманными для удовлетворения инстинктивного стремления детей к саморазвитию. Они радуются, находясь в состоянии полнейшего духовного спокойствия, не ведая того, что их глаза и руки незримо подводят их к тайнам нового языка.

Большинство наших детей узнают, что значит быть спокойным, именно благодаря этим упражнениям, которые успокаивают их нервную систему. Глядя на них, мы говорим, что эти дети ведут себя тихо и примерно, показывая все признаки внешней дисциплины, – идеал, к которому так стремится система обычного школьного воспитания.

Тем не менее спокойствие и самодисциплина – не одно и то же. Поэтому то, что внешне проявляется как спокойствие детей, на самом деле скорее физический и далеко не самый существенный феномен, в отличие от истинной самодисциплины, развивающейся во внутреннем мире ребенка.

Зачастую мы склонны полагать (и это еще одно крупное заблуждение), что для того, чтобы добиться добровольных действий со стороны ребенка, нам следует всего лишь дать ему соответствующую команду. Мы обманываем сами себя, думая, что мы в состоянии навязать ребенку добровольное действие, опираясь на некую «покорность ребенка», принимаемую нами за данность. А когда дети достигают возраста четырех-пяти лет, их непослушание, а точнее, сопротивление взрослым становится таким сильным, что приводит нас в отчаяние, заставляя подчас отказываться от попыток призвать их к порядку. Мы изо всех сил стараемся воспитать в детях «добродетель покорности», которая, согласно устоявшимся предрассудкам, должна быть присуща всем малышам, будучи своего рода «младенческой добродетелью». И при этом мы не задумываемся над тем, что делаем на ней столь сильный акцент по той простой причине, что все наши попытки заставить детей следовать этой добродетели сопряжены со многими трудностями.

Это довольно распространенное заблуждение – пытаться получить нечто труднодостижимое или невозможное с помощью молитв, приказов и насилия. Поэтому, к примеру, мы просим детей вести себя хорошо, а они, в свою очередь, просят нас достать с неба луну.

Все, что нам нужно, – это понять, что «покорность», о которой мы так легко думаем, приобретается ребенком позднее, как естественная человеческая тенденция. Когда человек становится достаточно взрослым, покорность сама по себе возникает в нем в качестве инстинкта – причем одного из самых сильных инстинктов человеческой природы. Наше общество в действительности покоится на фундаменте удивительной покорности, а вся человеческая цивилизация продвигается вперед исключительно за счет подчинения. Злоупотребление покорностью других людей служит основой многих социальных структур; послушание является также краеугольным камнем преступных сообществ.

Как часто социальные проблемы сводятся к тому, чтобы поднять человека из состояния «покорности», которое сделало его рабом и ожесточило!

По своей природе покорность сродни жертве. Мы так привыкли к вездесущей атмосфере покорности и самопожертвования, к этой готовности к самоотречению, что называем брак «блаженным состоянием», несмотря на то что он целиком состоит из покорности и самопожертвования. Простые обыватели завидуют солдату, которому выпало на долю повиноваться, пусть даже ценой своей жизни; а тех, кто не желает подчиняться, мы считаем преступниками или сумасшедшими. А вспомним тех людей, которые настолько глубоко ощущали неистовое желание повиноваться чему-то или кому-то, кто бы повел их за собой по дороге жизни, что в их сердце загоралось желание пожертвовать чем-то ради этого послушания.