Мой любимый дикарь - [65]

— Поверят.

— А если нет?

— Ну, тогда придется искать себе занятие где-нибудь в Нортумбрии. Может, стану пасти овец.

Филиппа села.

— Не шути так.

Беннет потянул ее за руку и снова уложил рядом с собой.

— Я не шучу. Без поддержки Африканской ассоциации никто — ни частное лицо, ни Ост-Индская компания — не спонсирует мою экспедицию даже в Кембридж. — Он стал медленно накручивать на палец прядь ее волос — ощущение было удивительно приятным. — Скажи мне что-нибудь, Филиппа. Ты хочешь быть пастушкой?

— Я люблю овец, — сказала она и улыбнулась, хотя, честно говоря, ей было совсем не весело.

Завтрашний успех Беннета, вне всяких сомнений, означает его скорый отъезд. Неужели, зная это, она должна желать ему удачи? Если же он станет пастухом или обычным землевладельцем, то определенно будет несчастен. Но именно такой жизни Филиппа хотела для себя.

— Думаю, — спокойно сказал Беннет, — что мне следует подождать делать тебе предложения до того, как станет ясно, кто я — лев или ягненок. Ты согласна?

Ее сердце, охваченное причудливой смесью радости и мрачных предчувствий, забилось быстрее.

— Я восхищаюсь тобой и считаю, что если кто-то и заслуживает, чтобы его мечты претворились в жизнь, то это ты.

Беннет тихо усмехнулся.

— Но сейчас моя мечта — ты, разве не так? Ты очень уверена в себе, дорогая.

Она не имела в виду себя.

— Я хотела сказать…

Прежде чем Филиппа смогла продолжить фразу, он привлек ее к себе и начал целовать с такой откровенной страстью, что не ответить было невозможно. Беннет с самого начала их знакомства говорил, что хочет на ней жениться. Сначала идея показалась ей безумной. Потом она начала верить, что его намерения действительно очень серьезны, а, учитывая ее собственную реакцию на его присутствие, будущее сулило ей много великолепных, пьянящих минут. Но теперь…

Теперь она поняла, что ее смелость подвергается нешуточному испытанию. Может она быть настолько эгоистичной, чтобы выйти за него замуж и попросить остаться в Англии? Или придется найти силы и присоединиться к нему в путешествиях? Хуже всего был третий вариант: проводить его и остаться.

Издав душераздирающий стон, Филиппа порывисто обняла возлюбленного и принялась целовать его в губы, нос, щеки — куда смогла достать. Найдет она впоследствии силы и смелость или нет, станет ясно, когда придет пора решать. А пока она не собиралась упускать момент. Ни за что на свете.

Беннет улыбнулся. Он опять был готов к любви, о чем неопровержимо свидетельствовало затвердевшее мужское естество, упирающееся ей в живот.

— Ты, и только ты, — моя мечта, Филиппа, — шепнул он, целуя ее снова и снова, — и в такие моменты мне совсем не хочется просыпаться.

— Мне тоже, — с чувством сказала она. Лежа в своей постели с Беннетом, прижимаясь к его большому мускулистому телу, она чувствовала, что ей нечего больше желать.

Беннет вернулся в Ховард-Хаус, когда небо на востоке сменило черный цвет на серый. В конюшне он сам почистил и накормил Ареса. Дьявол свидетель, не только коню нужно некоторое время, чтобы охладиться. С тех пор как Беннету исполнилось девять, он никогда не сожалел, если ему приходилось покидать тот или иной дом. Но как же чертовски трудно, оказалось, уйти от Филиппы, оставив ее спящей — чарующие карие глаза закрыты, золотисто-каштановые волосы обрамляют прелестное личико.

Войдя в отведенную ему в Ховард-Хаусе комнату, Беннет быстро разделся и лег, надеясь, что удастся несколько часов поспать. Но он даже не успел глаза закрыть, когда дверь буквально заходила ходуном и, из коридора донеслось возбужденное стрекотание.

— Боже, я и забыл, — пробормотал Беннет и поспешно вскочил. Открыв дверь, он впустил мартышку, которая, не обратив на него особого внимания, устроилась на груде мягких подушек.

Она почти сразу начала негромко похрапывать. Тяжело вздохнув, Беннет вернулся в постель. Что ж, по крайней мере, один из них хорошо отдохнет. Хотя лучше, если Керо не будет сопровождать его в Эйнсли-Хаус. Ему было наплевать, если Лэнгли совсем лишится своего многострадального уха, но не мартышка должна стать решающим аргументом в споре, а логика.

Он снова сел, отказавшись от мысли заснуть. Керо подняла голову, взглянула на хозяина и снова положила ее на мягкую подушку. Хорошо, что она привыкла к Ховард-Хаусу и перестала искать всюду змей и хищных птиц. Только убедившись, что в доме нет хищников, и обретя приятеля в лице Джеффри, она перестала требовать, чтобы хозяин постоянно находился при ней.

За завтраком Беннет убедился, что Керо плотно поела. Теперь она, скорее всего не будет требовать, чтобы он взял ее с собой. Он как раз собирался отправиться на поиски кузена, чтобы спросить, не останется ли он с мартышкой, когда Джеффри вошел в столовую.

— Вот где она. — Он погладил новую подружку по голове, почесал ей шейку. Она довольно гукнула в ответ. — Я думал, что она утром пошла, вас искать, но не стал бегать по дому. Папа этого не любит.

— Это можно понять, — усмехнулся Беннет. — Ты не мог бы немного посмотреть за ней сегодня утром?

— Я не желаю, чтобы моего сына покусало это бешеное животное, — заявил маркиз Феннингтон, входя в комнату. Судя по выражению его физиономии, к племяннику он испытывал не больше симпатии, чем к мартышке.