Мой личный военный трофей - [48]
Но еще до того, как дверь захлопнулась, издательство “Искусство” заключило со мной договор: составить и перевести книгу из дневников и писем Кафки. Издательство проявляло такой нетерпеливый интерес к книге, что еще за две недели до наступления срока сдачи рукописи напомнило “Глубокоуважаемой Евгении Александровне” о необходимости своевременно представить ее. Разумеется, день в день это было сделано. Издательство заказало две “внутренние” рецензии, кстати — Б. Сучкову и Д. Затонскому. Они так же, разумеется, точно в срок были представлены, и рукопись украсила заветная виза “В набор”. Оформление (художник Борис Алимов) тоже было готово.
И тут началось. В чем была причина — я не знаю, — но кто уж может сказать, в чем причина ареста Иозефа К. (роман “Процесс”)? Как бы то ни было, в сентябре 1967 года я получила письмо, подписанное директором издательства Е. Савостьяновым и обращенное уже просто к “Уважаемой Е.А.”, в котором меня извещали, что “Главная редакция художественной литературы Комитета по печати при Совете Министров СССР предложила исключить из своих планов все непрофильные работы”, и потому договор со мной аннулируется, за что издательство приносит свои извинения.
Подобное принять спокойно я, естественно, не могла. Накалила телефон, и через два месяца пришло новое письмо из издательства, снова от директора и снова “Глубокоуважаемой Е.А.”: издательство все же считает целесообразным издать книгу, договор восстанавливается, а предыдущее письмо аннулируется. Рецензия Д. Затонского должна быть расширена и стать преди- или послесловием. Ладно, сделано. Потом — новое условие: увеличить объем книги за счет 4 (четырех!) статей именитых специалистов, которые я сама должна организовать. Выглядело это комично и походило на усиленный конвой. Но — было сделано. Все вовремя поступило в издательство, после чего с авторами были заключены договоры.
В радостном ожидании я в начале 1968 года опубликовала в “Вопросах литературы” обширную подборку из “Дневников” (для чего потребовалось представить в Отдел культуры ЦК отзывы всех членов редколлегии и нескольких внештатных специалистов: ни мало ни много — девять отзывов). В том же 1968 году, причем в августе — в том самом августе! — ленинградская “Звезда” опубликовала знаменитое “Письмо отцу”. Но август “свершился”, и секретарь ЦК СЕПГ публицист Альфред Курелла (ГДР) назвал, т.е. обругал, Кафку “духовным отцом Пражской весны”. Подоплекой послужила известная конференция в Лидице (ЧССР) в 1963 году, посвященная 80-летию со дня рождения и 40-летию со дня смерти Кафки, которая в большой части Восточной Европы была сочтена пробой сил международного ревизионизма, породившей Пражскую весну. Определение Куреллы и стало неопровержимой оценкой Кафки и непреложным аргументом в борьбе против него.
В издательстве все застопорилось. Все запросы оставались безответными, никто не мог сказать, как обстоит дело и в какие двери стучаться. Пока наконец не пришло новое письмо от директора (и опять я была всего лишь “Уважаемой…”): в связи с дефицитом бумаги план изданий сокращен, книга исключена, договор со мною, а также со всеми авторами статей аннулирован. Окончательно. Два экземпляра рукописи, в том числе подписанный “В набор”, пропали (кстати, они так и не найдены. И еще кстати: в вышедшей некоторое время спустя, в 1970 году, книжке Е. Савостьянова “Изобразительность и выразительность в искусстве” приводятся цитаты из рукописи перевода “Дневников” Кафки — конечно, без указания переводчика, зато с той же ошибкой, что содержалась в рукописи).
Наступили 70-е — начало 80-х годов. Несмотря на неблагоприятные времена, называемые сейчас “застоем”, стали появляться книги, ранее читателю недоступные. Воодушевляемая каждой такой книгой, я то и дело предпринимала попытки “продвинуть” и Кафку. Тем более что и роман “Замок” был переведен той же блистательной Ритой Райт-Ковалевой, которая в свое время перевела “Процесс”. Журнал “Новый мир” его даже несколько раз анонсировал, но всякий раз вмешивались какие-то таинственные силы — в полном созвучии с Кафкой! — и рукопись пролежала еще семнадцать лет.
Еще одна “веха”. В 1972 году мою рукопись (к счастью, после “Искусства” остался третий экземпляр, было с чего перепечатывать) передал непосредственно директору издательства “Прогресс” человек, которого я непременно хочу помянуть здесь добрым словом, — как ни странно, работник аппарата ЦК, куратор “Вопросов литературы” Юрий Борисович Кузьменко (он буквально до конца жизни целенаправленно давал ее читать кому только мог из влиятельных лиц, в том числе и в отдел пропаганды — Н. Биккенин и А. Гаврилов были “за”, но они не вправе были решить вопрос; и в сектор издательств — здесь дело обстояло хуже, но и “нет” не говорили; и почему-то директору ВААПа Б. Панкину, который позднее передал ее новому Председателю Комитета по печати Б. Стукалину и многократно напоминал ему о рукописи). “Прогресс” — издательство иностранной литературы, здесь уж на “непрофильность” не сошлешься.
Все началось с начала, по той же схеме. Снова “внутренние рецензии” специалистов, на сей раз уже пяти. Снова рукопись была подписана “В набор”, несколько раз книга анонсировалась в печатных издательских планах, и ровно столько же раз (ни одним разом меньше!) вычеркнута. Гротескность ситуации заключалась еще в том, что в целом ряде книг известных литературоведов (Б. Бурсова, Г. Куницына, Ю. Суровцева и др.) приводились цитаты из рукописи, со сноской, где выражалась мне благодарность за возможность ознакомиться с ней и воспользоваться цитатами. Еще более кафкиански это выглядело, когда после смерти Б. Сучкова была опубликована книга с работами из его наследия, среди них — его рецензия на мою рукопись для издательства “Искусство” с указанием в примечаниях, для какой цели она была написана.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.