Мой хозяин дракон - [14]

Я настороженно рассматривала ее: высокая, полногрудая и, как почти все рыжие, вся в веснушках. Глаза светлые, наглые. Маленький носик пуговкой и большой рот с пухлыми губами, которые она подкрашивала.

– Что пялишься? – грубо спросила девица, хотя сама на меня уставилась.

Я прикусила губу изнутри и, кое-как поборов в себе великосветскую санну, тем же тоном ответила:

– А ты что пришла? Любопытно стало? Ну так смотри, мне не жалко.

Она побледнела, и теперь веснушки стали еще отчетливей – россыпь темно-коричневых пятнышек.

– Думаешь, лучше всех? – А вот теперь в ее голосе клокотала злость. – Думаешь, будешь постель лорду греть?

«Да ничего такого и в мыслях нет», – удивилась я, но промолчала, заставляя себя выслушать до конца.

– Так вот, даже не думай! – почти выкрикнула она. – Он мой, понятно? И чтобы не крутилась у него под носом! Не то я тебе рожу кипятком обварю, поняла?

И в этот миг я невольно рассмеялась. Да что ж такое-то? Фейдерлин требует, чтобы я не показывалась этому лорду-дракону, теперь еще и эта… Сговорились они, что ли?

– Что смешного? – Рыжая сжала кулаки. – Чего ржешь, кобыла?

– Потому что смешно. – Я уняла рвущийся наружу горький смех. – У меня и в мыслях подобного не было, а ты уже переполошилась. Что, охладел к тебе твой любовник? А тебе и завлечь уже нечем? И поэтому ты дергаешься, как бабочка на булавке, и тебе кажется, что все вокруг только и думают, как забраться в постель к дракону? Ошибаешься, милочка. Мне он не нужен. Держи при себе.

Она опешила. А я на миг даже ощутила себя победительницей. Что-что, а говорить гадости я умела, правда, пользовалась этим крайне редко. Обижать людей – так себе удовольствие.

– Ты… ты… Да я тебе патлы повыдергаю!

В этот миг произошло то, чего я не ждала. Рыжая попросту кинулась на меня с кулаками, а я даже подняться со стула не успела. Все произошло в считаные мгновения: вот она несется на меня, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами, вот я вскакиваю, опрокинув табурет…

Девицу швырнуло на пол так, что она захрипела, заскребла ногтями камень. Я, ошарашенно глядя на нее, судорожно выдохнула, чувствуя, как по спине вниз потекла капля ледяного пота. Потом посмотрела на дверь: там, элегантно опершись о косяк, стоял Лиар Фейдерлин. Свежий, отдохнувший, идеально причесанный и так же идеально одетый. Его белоснежная рубашка с кружевным жабо так и светилась, оттеняя идеальную черноту сюртука. Он стоял, сложив руки на груди, но вокруг его головы, как мне показалось, парили тонкие золотые искры. Это он магией, что ли, приложил мою обидчицу?

Лиар улыбнулся уголками губ, не отрываясь глядя на меня, а затем сказал:

– Таша, пошла вон отсюда. Будешь руки распускать, я расскажу Арктуру, что ты с конюхом по сеновалам таскаешься.

Рыжая, все еще извиваясь на полу, прохрипела жалобно:

– Но это… неправда! Неправда! Я же… ни с кем…

– Напряги свою горошину, что у тебя в голове, – спокойно ответил Фейдерлин, – и подумай, как следует, а как не следует себя вести. Поднимай свою задницу и двигай отсюда. Хочу побеседовать с санной Корой.

Я не верила собственным ушам. «С санной Корой»! Он ведь специально так говорит, чтобы сделать мне приятное и чтобы заодно еще больше унизить Ташку, которая медленно поднялась на четвереньки, что-то бормоча под нос. Наверняка меня проклинала.

– Поторопись, – строго сказал маг, – ты же знаешь, я не так терпелив, как Арктур.

И посмотрел на меня своими светлыми колючими глазами.

От присутствия Фейдерлина становилось не по себе. Почему-то сбилось дыхание… Или я все никак не могла прийти в себя от представления, которое устроила Таша? В голове же упорно вертелся вопрос: какого варга здесь Фейдерлину надо? Зачем он пришел?

Я отвернулась, подняла табуретку, поставила ее и только потом снова повернулась к магу. Он все так же стоял, опершись о косяк, только руки положил в карманы. Молчание становилось напряженным, и я поняла, что придется говорить первой.

– Ну а вы? Зачем пришли? Тоже интересно посмотреть?

Маг хмыкнул.

– И где же слова благодарности, санна? Я только что, можно сказать, спас вас от когтей разъяренной Таши, которая трясется за свое место в койке лорда-дракона.

Я невольно сомкнула руки под передником. Взгляд Фейдерлина был острым, проницательным, и мне хотелось закрыться от него… как-нибудь. Зачем он здесь? Вести светскую беседу? Или что?

– Можете передать любовнице его драконшества, что ей незачем меня опасаться, – сказала я с достоинством. – Я не воюю за места в койках кого бы то ни было.

– Естественно, – согласился Фейдерлин и снова умолк, меня разглядывая.

И это меня разозлило. Да, я была куплена и отдана на верную смерть – но выжила и по-прежнему не была сломлена. И во мне текла кровь моего отца, прославленного воина.

– Почему вы так на меня смотрите? – спросила сухо, борясь с желанием опустить глаза. – Никак насмотреться не можете?

– Пожалуй.

Внезапно он резко шагнул вперед, сокращая расстояние между нами, я невольно попятилась, уперлась в край стола. Бежать было некуда. А Фейдерлин, не переставая улыбаться, подошел почти вплотную.

– Здесь скучно, – посетовал он. – Мой молочный брат практически не бывает в замке, каждый день облетая свой участок края Чаши. И Арктур – единственный здесь человек… или нечеловек, с которым интересно поболтать. А ты мне кажешься весьма любопытной штучкой. В общем-то еще там, на помосте, показалась занятной.