Мой грешный маркиз - [20]

Он ее заворожил.

Но похоже, Альберт собрался погубить ее репутацию даже раньше, чем их представят друг другу. Он не смог ее заполучить и желал, чтобы она осталась одна.

Ее друзья весело болтали, но Дафна их больше не слушала. Что она может сделать? Подойти к ним и велеть Альберту заткнуть свой грязный рот?

Хотя какая разница, что этот хлыщ скажет лорду Ротерстоуну? Если маркиз-демон поверит ему, даже не выслушав ее, тогда он глупец.

Но все же это было неприятно, поскольку она последние сутки постоянно думала о нем и считала героем.

Каким бы он ни был, этот человек рисковал ради нее жизнью. А теперь, наслушавшись грязных сплетен Альберта, он не захочет иметь с ней ничего общего.

Дафна знала, что мужчины говорят о ней, и чувствовала себя голой, беззащитной — мишенью для их насмешек.

Ей отчаянно требовалась передышка, чтобы собрать свою волю в кулак, поэтому она извинилась и встала из-за стола. Правда, чтобы не оказаться рядом с теплой мужской компанией, ей пришлось идти через всю столовую к дальнему выходу.

Она чувствовала на себе его взгляд. Высоко подняв голову, она старалась сохранять достоинство хотя бы внешне.

Но свернув за угол, подхватила юбки и бегом устремилась в безопасное уединение в дамской гостиной.

Хм. Макс внимательно наблюдал за Дафной Старлинг.

Она выглядела слегка расстроенной. Ее красивое лицо побледнело, как будто она могла слышать нелестные слова бывшего ухажера.

Кэрью продолжал разглагольствовать, и Макс его слушал, до поры до времени скрывая свои чувства.

Он хотел узнать из первых рук, какие претензии есть у Кэрью к Дафне, чтобы принять соответствующие меры.

Альберта даже не требовалось особо поощрять, он с готовностью вывалил на Макса целый ворох своих сплетен и обид.

Она — заносчивая, непостоянная и самовлюбленная особа. Она держит мужчин на привязи, но к себе не подпускает. Она считает, что слишком хороша для всех них.

— Знаешь, Кэрью, — неожиданно перебил его Макс, которого тот уже успел изрядно разозлить. — Если ты и дальше будешь говорить о ней в подобной манере, люди подумают, что это всего лишь «кислый виноград»[4].

— Что ты имеешь в виду? — удивился Альберт.

— Все это выглядит нехорошо, старина. Мелко. — Макс говорил медленно и даже лениво, хотя ему потребовалось все самообладание, чтобы скрыть ярость. — Звучит так, словно ты хочешь испортить ей репутацию в глазах других, но только потому, что не смог получить ее сам.

— Но это не так! — взвизгнул Альберт. — Я лишь хочу, чтобы все узнали правду о драгоценной мисс Старлинг. Может быть, следующему ее поклоннику удастся не обжечься.

— Ах, значит, ты действуешь исключительно из благородных побуждений… Понимаю.

— Ну конечно!

— Все равно. — Макс снова говорил неторопливо, но теперь его голос звучал грозно. — Я бы на твоем месте заткнулся.

Альберт сделал паузу. Он понял, что ему угрожают, хотя Макс говорил сдержанно и на его лице играла вежливая улыбка.

Два младших брата испуганно переглянулись. Вероятно, им было что вспомнить.

Альберт усмехнулся и оглянулся по сторонам.

— Ну, ты же не на моем месте, хотя и хочешь его занять.

— А теперь слушай внимательно, болван. — Макс подошел вплотную и заглянул в пустые глаза Кэрью. — Оставь Дафну Старлинг тому, кто сможет ее оценить по достоинству.

— Кого ты имеешь в виду? Джонатана Уайта? Он еще больший слабак, чем мой братец Хейден. Погоди — ты? — Альберт ехидно прищурился. — Ею заинтересовался ты?

— Если хочешь узнать наверняка, скажи против нее еще хотя бы слово.

Альберт коротко хохотнул:

— Ты угрожаешь мне, Макси? Мне?! — Бедолага не понимал, в какой опасности находится.

Макс придвинулся еще ближе и прошептал:

— Я тебя честно предупреждаю, Элби.

Кажется, до Альберта наконец что-то дошло.

Он застыл, потом сделал шаг назад, но так и не смог отказаться от своего обычного высокомерия.

— Ты думаешь, что сможешь выиграть там, где я потерпел неудачу? Удачи тебе, Макс. Я буду болеть за тебя.

— Так-так. Годы идут, но ничего не меняется. Мальчики, как и в детстве, готовы вцепиться друг другу в глотки.

Оба потенциальных противника с неудовольствием оглянулись на незаметно подошедшего Хейдена, герцога Холифилда. Легкий в общении молодой герцог был хрупок и тщедушен и внешне походил на поэта.

— Джентльмены, не забывайте, что все мы давно выросли.

Альберт закатил глаза, но Макс понимал, что герцог прав. Они вернулись к детской вражде.

Его вовсе не удивило, что Альберт открыто бросил ему вызов, предложив доказать свое превосходство там, где младшего брата герцога постигла неудача. Значительно больше его удивило, что это сработало. Он не сомневался в добродетели и сострадании Дафны Старлинг, и было неприятно сознавать, что в нем попросту взыграл дух соперничества, сделавший ее своеобразной приманкой, призом в соревновании между ними. Он прекрасно понимал, что неправильно делать из этого состязание, не просто неправильно — это чистейшей воды идиотизм! — однако «ублюдки» Кэрью всегда извлекали на свет Божий самые худшие его качества.

Альберт презрительно фыркнул и отвернулся к младшим братьям.

— Пошли отсюда, — сказал он и, высокомерно покосившись на Хейдена и Макса, добавил: — Здесь очень скучная компания. Эджкомбы явно понизили планку.