Мой голос за тебя - [29]

— Нет, нет, я понимаю. Я в самом деле сожалею. Это ужасно. Ладно, первым делом… — Она сняла кольцо с пальца и, придирчиво рассмотрев, опустила его в кармашек сумки, а затем вжикнула молнией.

Паркер выдохнул:

— Спасибо.

— Теперь постарайся оставить эмоции в стороне и ответь на пару вопросов. Скажи мне, пожалуйста, какова ситуация с юридической точки зрения? Вы совладельцы или на самом деле бар только твой?

— Только мой. Приобрел его на собственные сбережения. Но управлять им мы собирались вместе, — грустно сказал он, и Кэди стало его жаль.

— Хорошо… Давай попробуем так… — она хлопнула в ладоши, точно тренер. — Нужно посмотреть на все с другой стороны.

— Верно, — машинально согласился он и тут же переспросил: — Что?

— Посмотреть иначе на то, что случилось с Мелани. Можно сыграть на сочувствии, чтобы привлечь сюда людей.

Выражение его лица совершенно не изменилось.

Это обрадовало Кэди:

— Позволишь кое-что предложить?

Он кивнул.

— Давай-ка перепишем твою историю. Это ведь первая публикация о баре?

— Угу.

— Отлично. Отбросим все, что написано на вебсайте, и начнем заново. Прямо сейчас.

Она чувствовала, что придется потрудиться, и приготовилась к тому, чтобы вытянуть из него побольше. Разговаривая, она скрутила волосы в пучок и скрепила их ручкой.

— Все предыдущее отменяется. Скажи-ка, Паркер, — просто Паркер, а не член команды «Паркер&Мелани», — для чего вы это затеяли? Для чего Вашингтону еще один бар?

Он кивал и смотрел ей в глаза со скрытой надеждой, словно ввязался в игру, в которой заранее считался лузером, но все-таки надеялся выиграть. С глубоким вздохом Паркер произнес:

— Мне казалось, что городу не хватает места, где все вспоминали бы: мы заодно, мы здесь для того, чтобы сделать страну лучше. Места, где мы вспоминали бы о корнях, о традиционных ценностях, которые сделали нас такими, какие мы есть.

Он показал на граффити на стенах, а Кэди глазами сделала Максу знак, чтобы он снова начал записывать.

— Чтобы мы вернулись к временам, когда люди, не согласные друг с другом во многом, могли пропустить по стопке и договориться. Конгресс сломался, верно? Так давайте чокнемся и одним глотком все починим.

Спустя полчаса Кэди получила все, чего хотела, но решила дать Паркеру выговориться — почему бы и нет? Он расслабился, оперевшись на спинку кабинки, словно они были наедине, и отвечал на ее вопросы целыми историями — просто мечта интервьюера. Он прищуривался, когда вспоминал что-нибудь хорошее, так же как и когда слушал, — словно пытался представить себе все в красках.

Кэди поняла, что при первой встрече с Паркером чутье не подвело ее.

— Я вырос в деревне Уилметт, что в штате Иллинойс. В детстве я торговал лимонадом, не слишком-то заботясь о том, чтобы он оставался прохладным. Так что под конец заглядывали в мой киоск только друзья. — Он рассмеялся. — Но мне нравилось оказывать разные услуги, делать что-то нужное людям, быть полезным. А потом, уже в университете я начал работать на нашего местного конгрессмена. Это как-то вытекло само собой из моего предыдущего трудового опыта.

— Великолепно. Думаю, на этом и закончим. — Она принялась собираться, но вдруг спохватилась: — Погодите, еще один вопрос. Вы решились на рискованный шаг. Трудно ли было оставить работу на Холме? Ведь, если я верно поняла, вам нравилось работать на сенатора У эллинга?

— Такой уж я парень — все или ничего. Максималист. Если я посвящаю себя какому-то делу, то отдаюсь ему полностью. Да, мне нравилось работать на Холме, и порой я жалею, что ушел оттуда. Но по ночам, когда не спится, я смотрю «Си-СПАН». Он довольно скучный, и это как-то меня успокаивает. Вот официальный ответ. Но есть и другой. Между нами, ладно?

— Да, конечно, — она кивнула.

— Мне позарез нужен был перерыв. На меня давило чувство, что я выкладываюсь не полностью. Тем не менее это поглощало целиком, и иногда казалось, будто я бегу на месте, бегу из последних сил, точно в марафоне. Я работал в комиссии по разведке. Внутренняя безопасность, вооружения…

— Сложновато. С такой работы не уйдешь домой ровно по звонку, — посочувствовала Кэди.

— Да. Поэтому… — Он резко помрачнел.

— Возможно, будь у тебя такое место, куда можно прийти в конце дня…

— Вот именно! Ты попала в точку. Обязательно расскажи всем: скидка пятьдесят процентов, если клиент приводит с собой кого-нибудь из другой политической партии.

— Ты сам только что это сделал. Но тогда придется требовать удостоверение личности и справку о регистрации в качестве избирателя.

— Отличная идея, можно я ее украду? — серьезно спросил он.

— Консультации я даю бесплатно. Ну что, закругляемся, все хорошо. Спасибо, Макс. И тебе спасибо, Паркер.

— Да, конечно… И прости за сеанс психоанализа.

— Чек пришли по почте, — пошутила она. — А сейчас нам нужна заставка. Ну, знаешь: ты идешь по улице к бару, потом разливаешь напитки, что-нибудь в этом роде.

— У меня есть отличная идея, сейчас только возьму эту штуку, — сказал он и, выскочив из-за стола, исчез в дальней комнате. Вернулся он с гироскутером.

Они вышли на улицу. Сгущались прохладные сумерки. Массачусетс-авеню была залита отсветами от фар. Прежде чем включилась камера, Паркер объяснял, что его сосед ездит на работу на гироскутере. Он купил такой же на «Амазоне» спустя несколько минут после того, как Мелани хлопнула дверью.