Он улыбнулся и отхлебнул кофе. Сара пристально посмотрела на него.
— Как можно спорить с мужчиной, который перефразирует Ретта Батлера из «Унесенных ветром»? — спросила она.
— Тем более ты мне уже говорила, что не ходишь на свидания. Ты, несомненно, скоро станешь цинична в вопросах любви.
Она просто не привыкла к мужчине, который столько внимания уделял ее словам.
— Ладно, вот жалкая правда. Я была помолвлена. В то время, пока я выбирала место проведения свадьбы, приценивалась к цветам, искала свадебное платье и мечтала наяву о детишках в колыбельках, у моего жениха был роман.
— Извини. Не хотел обидеть.
На самом деле она уже достаточно много сказала. Но что-то в его взгляде подбадривало ее продолжить, вылить все.
— Он был редактором журнала. До меня дошли слухи о его романе с Триной.
— Которые ты предпочла проигнорировать, — угадал Салливан.
— Это казалось благородным. Проигнорировать офисные слухи. Я на самом деле отнесла это к зависти, как будто кому-то было невыносимо мое счастье.
Он покачал головой.
— Оптимист считает, что свет в конце туннеля — солнце, — произнес он. — А циник знает, что это поезд.
— Да, это был поезд, — согласилась она печально. — Я увидела их вместе в кафе. Это могла быть и деловая встреча. Я хотела верить в это, но что-то было не так. Просто казалось, что им слишком приятно прижиматься друг к другу, они даже не заметили, как я прошла мимо окна. Поэтому я спросила его напрямую. Вплоть до того момента, пока я не увидела его лицо, я надеялась. Но потом я не могла остаться и видеть его каждый день.
Салливан молчал и слушал ее внимательно.
— Вот. Ты хотел знать о моем прошлом, и теперь ты знаешь. Ты был прав. Я переехала сюда, чтобы зализать свои раны. Я переехала сюда, потому что чувствовала, что больше не смогу ходить по офису с высоко поднятой головой. Ты доволен?
— На самом деле я бы хотел встретиться с ним разок.
— И что сделать? — спросила она, удивившись.
Он пожал плечами, но в его взгляде было столько свирепости, что по ее спине пробежал холодок.
Немного погодя Салливан сказал:
— Знаешь, что действительно бесит меня? Вот это твое чувство, что больше не сможешь ходить с высоко поднятой головой. Как будто это ты была в чем-то виновата.
— Я была наивна.
— Это не преступление.
— Это слова знатока, — сказала она, пытаясь немного пошутить, восстановить чувство собственного достоинства после того, как обнажила перед ним душу.
— Ты хоть понимаешь, что все дело в нем, верно? Что тебя это никак не касается?
— Очень даже касается. Вся моя жизнь слилась к черту.
— Карьера, от которой ты решила отказаться, не самое лучшее твое решение. Но насчет него? Тебе повезло, что ты увидела их вместе. Ты была спасена от ужасной ошибки.
Это была правда. Она поняла, что если бы Майкл женился на ней, то она не сидела бы сейчас здесь. Напротив него. Любуясь игрой солнца в его волосах, тем, как его руки обнимали чашку кофе и как пристально следили за ней его глаза.
— Я предположу, что ты начала наговаривать на себя всякого рода ерунду после того, как это случилось, — сказал он. — Вроде того, что ты недостаточно красивая или интересная. Каким-то образом ты посчитала, что это твоя вина, не так ли? Сара, проблема сто процентов в нем. Ты этого не заслужила.
— Что ж, заслужила я это или нет, это сделало меня немного циничной.
Он мягко засмеялся.
— Ты можешь думать, что ты цинична, ты можешь хотеть быть циничной, но, Сара, прими признание от человека, который возвел этот недостаток человеческой натуры в ранг искусства: ты не циник.
— Ну, в сердечных делах я цинична.
— Ты же не из тех счастливых людей, которых рисуют на открытках, правда?
— Почему ты так считаешь?
— Из-за того, что ты сказала, когда мы играли в фрисби. Мне показалось, тебе слишком часто говорили, что ты не соответствуешь чему-то.
Сара сглотнула. Он действительно угадывает слишком много. Он читает людей с пугающей точностью. Однако в этом было что-то освобождающее.
— Если бы у тебя была поддержка в то время, ты, скорее всего, до сих пор бы занималась писательством в Нью-Йорке. Ты, наверное, не выбрала любовь к городу вместо любви к мужчине.
Она пристально посмотрела на него, но потом, вздохнув, сдалась.
— Я на самом деле считала, что у меня была идеальная семья, — призналась она. — Если не учитывать тот факт, что мой отец, судя по всему, хотел мальчика, у меня было вполне сносное детство.
— Лично я считаю, что это очень серьезный факт, — вставил он, — но продолжай.
— Когда мне было одиннадцать лет, мама узнала, что у моего отца был роман на стороне. Они пытались загладить все, но доверие пропало. Были еще два горьких года драк и взаимных упреков.
— А ты приезжала к своей бабушке и мечтала об идеальной семье, — мягко предположил он.
— Я придумывала, как поправить ту, что у меня уже была, — согласилась она, невольно улыбнувшись. — Ничего не сработало. Мой отец, наконец, ушел. Он женился, его новая семья и два маленьких сына стали для него всем. Его родительские обязанности ограничивались денежными чеками и открыткой на мой день рождения. Несмотря на его безразличие, как говорит моя мама, с того самого момента, как он ушел, я начала искать ему замену. И когда я нашла кого-то похожего на него, я почти что вышла за него замуж. Удивительно, не так ли?
