Мой друг Сенька - [4]
— Гр-рр! Не трогай!
Но, уверенный в себе, петух не придал этому значения. Тогда Сенька отважно бросился на него и вцепился в разноцветные перья. Петух рванулся в сторону, таща на себе щенка.
— Кудах! Кудах! Кудах! Убивают! Спасите! — вопил он, мчась по грядкам и сшибая помидоры.
Сенька не удержался, отцепился и покатился по земле, но тут же вскочил и, выплевывая перья, бросился вдогонку. Куры подняли ужасный крик.
— Кудах! Кудах! Кудах! Убивают! Убивают! Убивают!
Петух дико вскрикивал на бегу:
— Ку! Ку! Да-а-ах! Разбой!
Сенька азартно лаял:
— Гав-гав-гав! Лови его! Держи его!
На этот невообразимый шум выскочила соседка и быстро положила конец сражению. Суматошно галдящие куры и перепуганный до смерти петух были водворены в курятник, в Сеньку полетела палка, от которой он благополучно увернулся и, не дожидаясь повторного броска, нырнул в дыру забора.
Разъяренная соседка прибежала ко мне жаловаться. Но Сенька своевременно запрятался под крыльцо и благоразумно молчал.
После этого случая Сенька не переставал лазать в соседний огород, но стоило во дворе появиться хозяйке, как он начинал рычать. А кур с той поры так просто терпеть не мог и, как только видел их, сразу же бросался в атаку.
На озере
Мы собирались с Игорем на рыбалку. Укладывали в машину палатку, лодки, удочки… Сенька крутился возле нас и то и дело залазил в машину, откуда я его быстренько и не слишком вежливо выпроваживал.
— Пап, возьмем Сеньку, — несмело заикнулся Игорь.
— Что-о-о?! — возмутился я. — Чтобы он делал в машине лужи?! Нет! — Слишком свежа была память о той злой шутке, что сыграл со мной этот неправдоподобно толстый щенок. — Я же сказал, никогда он не будет в машине. Ни-ког-да! Поехали.
Выехали за город. Свернули на проселочную дорогу. К нашему несчастью после недавних дождей по ней прошли трактора и наворочали таких колдобин, что пришлось ехать медленно. И все равно трясло сильно. Мы измучились, пока наконец не повернули к озеру по гладкой луговой дорожке.
Солнце клонилось по чистому небосводу. Высоко над нами летали ласточки. На мели плавилась рыба. Все предвещало на завтра хорошую погоду. Отсюда и настроение у нас приподнятое. Хотелось быстрее закинуть удочку, увидеть качающийся на воде поплавок… Я полез в машину за лодками и замер, пораженный. Из-под переднего сиденья торчал рыжий пушистый хвост.
— Это еще что за чудо? — изумился я.
— Сенька! — обрадованно закричал Игорь, но рыжий хвост даже не шелохнулся.
«Притаился. Ну и хитер!» — усмехнулся я и позвал:
— Сенька, вылазь!
Никакой реакции. «Может, он уже не живой? — мелькнула беспокойная мысль. — Вон как трясло…» Я потянул осторожно за хвост.
Нет, Сенька был живой и здоровый. Но он никак не хотел вылезать из своего укрытия и отчаянно цеплялся за коврик всеми четырьмя лапами. А когда Игорь все-таки вытащил его, воспользовался первой же возможностью и забился под сиденье снова.
— Ну и пусть! — рассердился я. — Надоест, сам вылезет.
Мы спешно поставили палатку, накачали лодки и выплыли на свои рыбацкие места в ожидании вечернего клева.
Тишина стояла над озером. Только чуть слышно звенели комары да попискивала какая-то птичка, устраиваясь на ночлег. И в этой тишине вдруг раздался звук, словно кто-то непрерывно дул в тонюсенькую трубу:
— У-у-у! — выл Сенька. — У-у-у-у! Все бросили меня, поки-нули-и-и-и! У-у-у-у!
Выходило это у него так жалобно, что я не выдержали погреб к берегу. Услыхав плеск весел, Сенька перестал выть и кинулся мне навстречу, звонко взлаивая:
— Гав! Гав! Кто такой? Нельзя сюда! Гав-гав!
— Сенька, ты что, не узнал меня? Сенька!
Он подбежал к берегу, завизжал от радости и, не останавливаясь, бросился в воду. Он, наверное, посчитал ее продолжением берега. Но тут же окунулся с головой, вынырнул, беспорядочно забил передними лапами. Я подхватил его, втащил в лодку и рассмеялся. Передо мной был обыкновенный щенок. Густая шерсть намокла, прилегла к телу, и вся его неправдоподобная толщина исчезла.
Утром, еще затемно, мы с Игорем уплыли, оставив Сеньку сторожить палатку. Рыба клевала отменно. И мы не заметили, как пролетело время. Солнце уже поднялось над горизонтом и стало ощутимо припекать, как вдруг от палатки донесся Сенькин лай:
— Гргав! Гргав! Не подходи! Нельзя! Гав-гав! Хозяин, помогай!
Лай был таким сердитым, что, не раздумывая, я поплыл к берегу. Следом за мной торопился Игорь. Подплыв ближе, мы увидали колхозное стадо, бредущее нехотя по берегу, и здоровенного бугая с кольцом в носу, который, подхлестывая сам себя по бокам хвостом, рыл землю копытом, бросал комья себе на спину и готовился напасть на нашу яркую палатку. Бугай уже наклонил голову, нацелился рогом, но ему мешал Сенька. Он прыгал перед самой мордой, дразнил своим рыжим цветом и отчаянно лаял:
— Гргав! Гргав! Не подходи, а то я сейчас…
— Ур-у-у-у! — грозно заревел бугай. — Уйди с дороги!
Но Сенька не отступал, и тогда бугай решил для начала разделаться с ним. Он нагнул голову, чуть не касаясь мордой травы, и бросился на рыжий комок. Но Сенька вовремя отскочил в сторону. Бугай тряхнул головой и остановился, медленно разворачиваясь. Рыжий комок опять прыгал перед самым носом.
