Мой дикий ухажер из ФСБ и другие истории - [38]
– А что с ним стало?
– Умер.
Он открывает прозрачную дверцу и достает чертеж, озаглавленный «Эсминец «Храбрый». Я думаю о том, что бумаге в его руках уже десятки лет, что чертеж этот был выполнен другим человеком, который был в этой комнате и которого больше нет.
Мы садимся пить чай в кабинете – он очень напоминает ту комнатушку у нас в школе, где Игорь Валериевич хранил странные приборы и всякие удивительные штуковины. Он показывает мне на компьютере какую-то программу, которая позволяет делать проектные чертежи, потом достает вдруг из ящика микросхему, на ней загорается крохотный экран, и мне разрешается нажать кнопку, чтобы появилась цифра «ноль». Он объясняет, что в будущем это станет элементом управления судна. Затем рассказывает про радиоуправляемые самолеты, которые висят над нашими головами, под потолком, и вдруг говорит, что еще собирается делать роботов. Я спрашиваю, не скучает ли он по школе.
– Нет.
– Почему?
– Посмотри, сколько здесь всего. В школе бы этого не было. За последние годы многое изменилось. Стало много бумажной работы и мало свободы. Здесь от меня больше толку. Построить корабль – целое дело. Это месяцы или даже год. Только представь, сколько можно всего объяснить человеку за это время.
– Говорят, многие учителя ушли.
– Той школы, где ты училась, уже давно нет. Школа – это ведь, как ни странно, еще и здание. А здание – это атмосфера.
– Жаль, что так вышло. Жаль школу.
– А мне не жаль, – сказал вдруг Игорь Валериевич. – Ничто не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Значит, появится другая хорошая школа. И, может быть, даже на месте нашей и вместо нашей. Может быть, она уже хорошая. Откуда мы знаем?
– Но разве не жаль, что та, наша хорошая школа исчезла? Что почему-то ничего здесь нельзя сохранить? Что, все должно разрушиться и появиться снова в каком-то другом уже виде?
– Чтобы что-то сохранить, нужны традиции.
– Значит, жаль, что у нас нет традиций.
– Не знаю. Может, и этого не жаль. Вот смотри…
Он подводит меня к огромному окну мастерской. За ним строится новый микрорайон.
– Когда здесь работал мой отец, этот дом был последним домом в городе. Ничего вокруг не было, и казалось, что ничего не будет. А теперь смотри, сколько всего вокруг.
Мы молчим какое-то время, у дерева за окном опадают листья. Осенний свет красиво ложится на исчерченные поверхности рабочих столов.
– Но мне нравилось, когда этот дом был последним, – говорит вдруг Игорь Валериевич.
Мне кажется, я его понимаю.
Ангелы, демоны, отец Александр и еще я
Once a dream did weave a shade,
O’er my Angel-guarded bed…
«A dream», William Blake
Разговор о церкви зашел уже сильно за полночь, когда вино в доме кончилось и все согласились на чай и кофе. На столе оставались еще французская колбаса, паштеты и пахучий сыр, привезенные хозяйкой из недавней поездки. И сыр, и паштеты, и колбасу все очень хвалили и, конечно же, очень ругали текущее положение дел в России, а поскольку публика вся была читающая, то обсуждались в основном новости и резонансные публикации. Заговорили вдруг о книге бывшей послушницы малоярославского монастыря. Главы из нее недавно разошлись в Интернете. В этой исповеди послушница рассказала о деспотии настоятельницы, унижениях, издевательствах, слежке и доносительстве, которые царили в монастыре. Публикация наделала много шума: одни привычно осудили Русскую православную церковь, другие встали на ее защиту. Не все поверили и в правдивость рассказа, особенно среди верующих, а один протоиерей даже выступил со статьей, в которой предупредил, что чтением подобных историй можно «перепачкать» свою душу.
В описываемый вечер защитников церкви среди нас не было.
– Ну а что вы хотите от наших монастырей? Каков поп, таков и приход!
– У нас какое государство, такая и церковь.
– Вы знаете, а мне даже в храмах наших не очень. В католическом храме все же совсем другая атмосфера: орган, присесть можно. У нас же службу отстоять – уже испытание.
– Просто наша церковь закостенела и не развивается. Не для людей.
– У Лескова хорошая фраза была: «Христианство на Руси еще не проповедовали».
– А эта инициатива о запрете абортов?
– Там не запрет. Просто предложили убрать аборты из обязательной системы страхования. Что сразу «запрет»? Вечно какая-то истерика возникает.
– Всего лишь вынос из страхования! С таким лицом про аборты только мужчина может сказать!
– Так, у всех нормальные лица.
– Католическая церковь тоже против абортов.
– Да, но папа Франциск разрешил же прощать аборты на исповеди.
– Он только до ноября разрешил! Я католик, я знаю.
– Это как так до ноября?
– Ты католик?
– Где католик? Кто католик? Вы правда католик?
– Ну что вы его слушаете, он выпил. Вставай, католик. Домой пора.
– Посидите еще!
– Так а что там с этой исповедью?
– Да обычная история. Что нам там, что-то новое рассказали? Вон даже у Бешлей была история, как она в воскресной школе порнографию смотрела.
Все страшно оживились, а я подавилась рыбой и никак не могла объяснить, что никакой порнографии я в воскресной школе, конечно же, не смотрела, а история была совсем не о том.
– Да Бешлей и в хоре церковном пела.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?