Мой большой греческий ремонт - [33]

По признанию Мэри, она пенсионер, хотя по виду и не скажешь — столько в человеке энергии. Оно, впрочем, и неудивительно — наша соседка из бывших госслужащих, а они в Греции в предкризисную пору смогли, можно сказать, пожить при коммунизме. Причем я ни капельки не утрирую.

Только представьте: некоторые категории «слуг народа» имели право уйти на пенсию в сорок пять лет, а то и раньше! Какой-нибудь там обычный операционист — к слову, в Греции в окошках госбанков сидят не юные девушки, а вальяжные, холеные мужики — мог, практически еще будучи юношей, уйти на покой и наслаждаться пенсией размером в две тысячи евро. Худо ли?

Когда грянул кризис, все это счастье в одночасье разрушилось: пенсионный возраст существенно отодвинули, а размер пенсий упал почти втрое. Тем не менее обратно на рабочее место молодых пенсионеров загонять никто не стал. И это обстоятельство стало для нашего кондоминиума большой удачей, поскольку энергичная и полная сил Мэри, компенсируя нехватку самореализации, добровольно взяла на себя обязанности хуторского старосты.

А еще Мэри оказалась очень сердечным человеком. Несмотря на то что мы к моменту потопа были лишь шапочно знакомы, соседка, прознав про нашу беду, тут же понатащила всяких припасов, вина и вдобавок вручила ключи от своего гостевого этажа со словами:

— Жить у себя вы теперь какое-то время не сможете. Зачем вам тратиться на гостиницу, когда у меня полдома простаивает? Заселяйтесь хоть на все время отпуска и живите на здоровье!

Мы были одновременно и тронуты, и ошеломлены этой бескорыстной помощью, но в итоге постеснялись ее принять. Проведя ужасную ночь на совершенно необустроенном хозяйском этаже, надышавшись строительной пылью и спорами плесени, которые источал вонючий матрац, припертый нами из затопленной гостевой спальни, мы сдались и сняли комнату в Angelica villas.

Когда мы рассказали Ангелике о благородном предложении Мэри, та отреагировала весьма неожиданно:

— Говорите, одолжила ключи? Бесплатно? Хм, ничего удивительного, она же родом откуда-то с севера. Они там все с прибабахом.

Впоследствии, узнав Мэри поближе, мы поняли, что рядом с нами проживает ни больше ни меньше реинкарнация матери Терезы, не умеющая или, скорее всего, не желающая видеть границу между собственным благом и благом бездомных собак и кошек, больных или раненых птиц, оставшихся без крова соседей, а также всего остального человечества, нуждающегося в ее экстренной помощи. И хотя временами Мэри, можно сказать, насильно спасает тех, кто не особо жаждет спасения или вовсе не нуждается в таковом, сама ее постоянная жертвенная готовность и желание прийти на помощь меня искренне восхищают.

Надо сказать, что добросердечность за редкими исключениями, честно упомянутыми в моем рассказе, — неотъемлемая черта национального греческого характера.

Прослышав о нашем потопе и его страшных последствиях, сердобольная хозяйка «Фьюжна», бросив посетителей таверны на произвол судьбы, примчалась к нам со всякими вкусными дарами, не забыв среди прочего и про волшебное бергамотовое варенье, что порядком скрасило наше уныние.

Хозяева других забегаловок тоже проявили невероятную чуткость. Они за свой счет выставляли нам спиртное, справедливо полагая, что нет и не может быть лучшей помощи попавшему в беду русскому человеку.

Любопытно, что даже косвенно повинный в бедствии Пятница перед лицом общегородской скорби по поводу нашего несчастья тоже явил зачатки милосердия. На следующий день после потопа, еще не зная, что мы уже покорились судьбе и приняли решение переехать в гостиницу, он зашел к нам с очередными дарами, спертыми с соседских угодий, и, поглядев на наши замурзанные рожи, предложил:

— Поскольку вы остались без душа, можете помыться на гостевом этаже соседей.

— Спасибо, конечно, но как-то неудобно.

— Неудобно? Ну что вы, можете не беспокоиться. Англичане заявятся только через три месяца.

Мы поблагодарили, но отказались и вскоре совсем позабыли про это великодушное предложение. Оно всплывет в нашей памяти много позже при обстоятельствах, на которых я остановлюсь подробней, когда придет время.

22. Полезные знакомства

В полном соответствии с поговоркой «не было бы счастья…» потоп не только сблизил нас с самой Мэри, но и ее стараниями свел с другими замечательными людьми. Начну с Костаса Згуроса. На самом деле Згурос — это прозвище, а не фамилия. По-гречески это слово значит «кудрявый», и шевелюра Костаса, надо сказать, прозвищу вполне соответствует. Мы с Кузей про себя на русский манер зовем Згуроса Кудряшкой.

Кто такой Згурос? Это сантехник, и притом отменный. Но поскольку он живет в маленькой деревеньке близ Нового Эпидавра, мы бы о нем никогда не узнали, если бы не Мэри, попросившая его помочь ликвидировать последствия нашего потопа.

Кудряшка перфекционист не хуже мраморщика Йоргоса. Свою работу он делает так вдохновенно, а результат ее столь прекрасен, что позавидует иной художник. Созданные им произведения искусства — я тут нисколько не преувеличиваю — Згурос тщательно и весьма профессионально фотографирует, с тем чтобы с гордостью продемонстрировать клиентам. В его портмоне, в том месте, где персонажи американского кино обычно держат фотографии детей и возлюбленных, вместо всех этих мелодраматических соплей лежат снимки невероятно живописных сплетений разноцветных труб, высокохудожественных инсталляций из манометров и задвижек, а также прочих сантехнических красот. Да и рассматривать их, признаться, куда интереснее, чем неотличимые друг от друга физиономии чужих младенцев.