Мой большой греческий ремонт - [23]

Мы вновь расстались до крайности недовольные друг другом. Однако аванс заплачен и уже частично истрачен, так что отступать некуда.

Вернувшись в гостиницу, я пытался искать правду у сестры Фани, но Ангелика, выслушав рассказ, не разделила моего возмущения:

— А чего ты хочешь? Они же одноклассники. Не обижать же человека!

«Вашу мать! А я что, не человек?» — захотелось гаркнуть мне, но я сдержался.

* * *

Второй по важности задачей после заказа мрамора было обустройство окна, расположенного прямо над ванной в санузле при спальне. Существующее окошко и окошком-то не назовешь. Размером с лист формата А4, оно, видимо, задумывалось архитектором как бойница на случай внезапной турецкой осады.

Крохотные размеры помещения еще более усугубляли ощущение тесноты. И тут мне в голову пришла светлая идея расширить это карликовое окошко. И не просто расширить, а сделать его огромным, во всю стену — бетонная конструкция это позволяла.

Не знаю, насколько хорошо и быстро греки строят, но ломают они невероятно качественно и проворно. Стену разворотили буквально за полчаса. Раздолбали и ушли, оставив меня наедине с ветром, дождем и запахом моря.

Устало присев на стульчак и обозрев с нашего косогора подернутый рябью залив, развернувшийся передо мной во всей красе, я с удовлетворением убедился в том, что по окончании ремонта смогу прочувствовать абсолютно те же ощущения, которые испытывает свободно парящая в небе чайка, с головокружительной высоты гадящая прямо в море. Вот оно счастье-то! Я словно крылья широко раскинул руки в стороны и что есть силы попытался… нет, не нагадить, конечно, — самые важные коммуникации, к сожалению, были отключены — а по-птичьи крикнуть что-то вроде: «фюить». Не поверите, у меня получилось!

Та первая неделя ремонта выдалась тяжелой. А тут еще ужасная, почти что московская холодрыга и дождь, который, не переставая, лил шесть дней кряду. Как такое возможно? Ведь все кругом во время летних отпусков заверяли меня, что зима на Пелопоннесе очень теплая, а иногда вообще бывает жарко, как летом.

— Так это аномалия? — в тайной надежде спрашивал я местных жителей.

— Однозначно, — уверенно отвечали те.

Дождь закончился лишь рано утром в день отъезда, когда я уже отправился в аэропорт. За те два часа, что я ехал до Афин, все мгновенно высохло, вышло солнышко, и температура с пяти градусов моментально поднялась до пятнадцати. А мне уезжать, вот невезуха!

16. Греческая Масленица

Московская круговерть захватила с головой, но, несмотря ни на что, мне удалось закончить вторую книгу. Поскольку главному герою на каждом шагу приходилось ломать голову над хитросплетением, казалось бы, неразрешимых загадок, роман получил название «Энигматист».

Первым читателем, естественно, стала Кузя. Ее отзыв чрезвычайно важен для меня. И не только потому, что мы семья и все такое, а еще и потому, что моя жена за свою жизнь прочитала не одну тонну детективов и прекрасно ориентируется в жанре. Отзыв снова оказался хвалебным, и это было верным поводом напомнить о себе издательству. Я послал туда рукопись и, выждав недели четыре, позвонил сам.

— Вторая книга очень хороша, — с воодушевлением сказала редактор. — Теперь осталось написать третью. Три книги — это уже серия. А вот если бы в запасе было хотя бы четыре-пять таких романов…

Признаюсь, тот разговор меня не просто расстроил, а прямо-таки вогнал в депрессию. Я почему-то вбил себе в голову, что две положительно оцененные книги и толковый план третьей непременно должны запустить мои детективы в печать, но снова ошибся.

Честно говоря, написать несколько книг в стол я совершено не способен. В этом смысле я писатель понарошку. Почему так? Мне думается, что большинство состоявшихся авторов по большому счету графоманы, в которых самым счастливым образом сочетаются литературный талант и неуемная жажда писать. Возьмите хотя бы такого мэтра, как Золя. Знаете, какой девиз был выгравирован у него на камине? Nulla dies sine linea[2]. А я не такой.

Насчет того, есть ли у меня талант, ничего сказать не могу, это дело читателя, а вот необоримой тяги весь день сидеть сиднем и кропать страницу за страницей у меня точно нету. Я знаю десятки, если не сотни куда более приятных способов времяпрепровождения.

В общем, новости меня сильно расстроили. И хотя я слышал, что первую книгу Джоан Роулинг о Гарри Поттере последовательно отвергли двенадцать издательств, а дебютный роман такого гиганта, как Джон Гришэм, в свое время отфутболили целых двадцать восемь раз, это знание меня не особенно утешило.

Признаюсь, в какой-то момент у меня опустились руки. Причем я удивительным образом утратил интерес не только к книгам, но и ко многим другим вещам: почти перестал писать музыку и стихи, стал реже видеться с друзьями и по большей части пребывал в дурном настроении. Дошло до того, что Кузя ненавязчиво предложила мне сходить к психологу.

Тетенька, которую я в рифму к ее фамилии прозвал про себя «доктор Депрессович», с ходу прописала мне прозак. Я, разумеется, слышал о «таблетках счастья», но никогда не думал, что докачусь до них сам. Впрочем, как сказал Софокл: «На свете все когда-то было в первый раз».