Мой благородный рыцарь - [32]

Дейдре спросила Элен, нет ли поблизости стоунхенджа, но та редко покидала замок и не знала окрестностей. Брина посмотрела на нее с любопытством, однако промолчала. Дейдре побоялась расспрашивать кого-то еще, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.

Гилеад вернулся домой поздно вечером, а наутро Дейдре нетерпеливо поджидала его возле конюшни. Увидев ее, он не особенно удивился.

– Вы хотите поупражняться? – Его голос звучал холодно.

– Да, мне пришлось ждать целую неделю. Так я никогда не научусь ездить.

Гилеад равнодушно кивнул и направился к деннику Уингера. Дейдре последовала за ним, тщетно надеясь, что он удостоит ее улыбки или хотя бы одарит взглядом.

– Позвольте мне самой оседлать его, – выпалила она неожиданно для себя самой.

– Нет, седло слишком тяжелое для такой хрупкой девушки, как вы. – Гилеад положил на спину лошади потник.

– Я гораздо сильнее, чем кажется, – заупрямилась Дейдре.

– Что ж, попробуйте. – Гилеад протянул ей седло. Она прогнулась пол тяжестью деревянного седла, обтянутого кожей. Уингер довольно высокий – значит, придется поднять эту проклятую штуковину над головой. Гилеад стоял рядом и терпеливо ждал. Пало показать ему, на что она способна.

Зажав в руке повод, Дейдре прижала седло к бедру и попыталась поднять его, но Уингер, вывернув голову, ухватил зубами потник и швырнул его на землю.

– Хотите я подниму? – вежливо спросил Гилеад.

Дейдре сердито посмотрела на него. А как же иначе? Или он думает, что она будет стоять так вечно?

– Да, если нетрудно.

Гилеад наклонился, скрывая улыбку. Вот как! Теперь он смеется над ней! Неужели это так смешно – оказать услугу даме?

– Надо, чтобы потник лежал ровно, иначе лошадь будет нервничать, – наставительно произнес он, мучительно долго расправляя складки.

Дейдре тоже нервничала. Он раздражал ее – сначала своей холодностью, а теперь – насмешками. Стоит только посмотреть на выражение его лица.

– Я знаю, – огрызнулась она, тяжело дыша. – Отойдите, пожалуйста.

Гилеад слегка поклонился и отошел в сторонку. Собрав все свои силы, Дейдре подняла седло – ей казалось, что оно сделано из железа, – и уже почти водрузила его на спину Уингера. Почти. Чертово седло соскользнуло в последний момент.

– Будь ты проклято! – не сдержалась Дейдре и тут же оказалась зажатой между лошадью и Гилеадом, который легко перехватил седло и опустил его на спину лошади.

Он положил руки ей на плечи, и Дейдре невольно закрыла глаза, замерев от прикосновения его теплых сильных пальцев. Господи, как это было бы прекрасно! Дейдре приподняла голову, ожидая поцелуя, потянулась к нему… Она чувствовала, что Гилеад колеблется. Его дыхание согревало ей шею… Прошло всего мгновение, и он приподнял Дейдре легко, как перышко, и отодвинул в сторону. Молча оседлав лошадь, передал повод.

– Я и не знал, что дамы могут так ругаться. Неужели в Арморике это принято?

Арморике? Ах да, она же приехала отгула.

– М-м-м, бывает. В этом отношении у нас полная свобода.

– Насколько мне известно, леди не ведут себя подобным образом. А где именно вы жили?

Дейдре смутилась. Гилеад уже не раз задавал ей вопросы такого рода, и она всегда ухитрялась отвечать на них уклончиво. А теперь нужно точно указать место.

– В Беноике, – выпалила она и тут же осеклась.

В книге так назывался дом Ланселота. Скорее всего, такого места не существует.

– Где он находится? – несколько растерянно спросил Гилеад.

– На самом краю Броселианда.

– Проклятого леса? – Гилеад прищурился. – И там погибла ваша мать?

– О да. Она упала в озеро и утонула.

Это отчасти правда. Мать действительно утонула. Дейдре подошла к лошади, стараясь избежать очередного вопроса.

– Может, начнем? Я очень хочу научиться.

– Конечно, я и позабыл, что вы хотите произвести впечатление на своего суженого, – сказал он с каменным выражением лица.

Дейдре, прикусив губу, вывела Уингера на отгороженную поляну, которая служила манежем. Пусть Гилеад думает так, только бы он не задавал больше вопросов, Дейдре плела свою паутину лжи, как паук, но чувствовала себя мухой, запутавшейся в ней.

Гилеад был не в лучшем расположении духа. После занятий с Дейдре, которая оказалась на удивление способной ученицей, он выехал прогуляться и пустил Малькольма в галоп. Его всегда успокаивало это ощущение: огромный сильный конь, его мускулистые бока, стиснутые ногами всадника, ветер, который хлещет в лицо…

Он снова чуть не оказался в дурацком положении. И все-таки готов был поклясться: Дейдре ждала поцелуя, хотела его. Искушение было велико. Но в какую игру она играет? Теперь Гилеад не сомневался, что она лжет о своем прошлом. Ее сегодняшние колебания, уклончивые ответы только укрепили его подозрения. Но красотка не знает, что мать Ангуса, его бабка, живет именно в тех местах, у самых берегов Черного озера. Если там кто-то утонул, то она должна знать об этом. Гилеад решил послать туда своего гонца. Следовало сделать это гораздо раньше, но, по правде говоря, ему хотелось верить Дейдре, Мысль о том, что она – шпионка саксов, приводила его в ужас. Отец расправится с ней беспощадно.

За ужином настроение Гилеада не улучшилось: приехал Нилл и, конечно, тут же уселся рядом с Дейдре.