Мой адмирал - [8]

Потом забрались на чердак дома, сняли теплые свои домашние шаровары с начесом и сидели сушились. Слава Богу, никто не пострадал и не заболел после этого приключения.

Но это был не первый провал в жизни Константина.

Люк и муравей. Хоррор

Моя мама, Костина и Наташина бабушка, Лидия Ивановна Никулина, каждый год нас приглашала в город Йошкар-Олу на озеро Яльчик. Там она работала дежурным врачом в спортивном студенческом лагере при Политехническом институте. Обычно летом мы всей семьей, если совпадало время отпуска, с удовольствием приезжали и отдыхали. Жили в лесу, в маленьких деревянных домиках. Озеро – живописное, домики – двухэтажные, много соревнований, разных выступлений, и кроме студентов и преподавателей, жили и дети сотрудников. То есть компания всегда и у Наташи, и у Кости имелась. И вот первый раз мы приехали в Йошкар-Олу, когда Косте было полтора года, а Наташе – четыре с половиной. Вечером сразу же после приезда мы пришли к бабушке на работу в здравпункт и собрались уже вместе идти домой. Но встретили знакомых во внутреннем дворике института и разговорились. Костя бегал кругами вокруг нас, Наташа стояла рядом, держала меня за руку, а я всё время следила за его извилистыми маршрутами. И тут обнаружила, что мой сын исчез. Дворик пустой, сына нет, я в ужасе.

С криками «Костя! Костя!» стала бегать – не отзывается.

Вдруг вижу – открытый люк горячего водоснабжения, рядом лежит огромная тяжелая крышка. Я подскочила, наклонилась, а внутри этого люка висит мой сын – маленький, с посиневшими пальчиками – и держится за бортик внутри люка. А перед его глазами ползет муравей, на которого юный натуралист и засмотрелся.

Я вытащила сына из люка, вся в слезах. Было очень страшно, и по сей день я корю себя за то, что тогда не уследила. Костя в интервью рассказывает об этом случае как о самом ярком впечатлении детства:

«Самое яркое, это когда я в люк провалился. Вот это я вам скажу! Наверняка даже перед смертью вспомню! Это было очень сильно. Я, маленький, висел на краю люка, еле держась пальцами… Понимал, что один, никого рядом нет, и я могу туда через мгновение упасть. А дна не было видно. И я почему-то очень хорошо помню муравья, который полз рядом с моим лицом…

<…>

– В какой-то момент мама поняла, что ее сына не слышно и не видно. Увидела открытый люк и… ринулась мне на помощь! Вот так, кроме того, что она меня родила, еще и спасла жизнь!»[2]

Похоже, в этот момент что-то важное произошло в сознании Кости, раз он запомнил это происшествие навсегда, но оно ничуть не отучило его рисковать жизнью – как, например, это вышло в истории с балконом, которую я расскажу позже. А сейчас вернусь к теме провианта.

Добытчик

Костю примерно с третьего класса друзья мужа, настоящие рыбаки, стали брать с собой летом на рыбалку.

– Костя, хочешь порыбачить?

– Хочу.

– Будешь семью кормить.

То, что он чем-то способен помочь семье, оказалось для него очень важно. А время стояло тяжелое – мясные продукты получали только по карточкам, так что рыбой он действительно нас выручал.

Папа купил ему удочку, и всё, что нужно для рыбалки. Костя привозил рыбу, которую наловил сам, и был этим очень горд. Но приезжал так – заходил, отдавал мне пакет с рыбой, разувался, ложился и спал сутки. Выматывался. Они куда-то далеко ездили, хотя наш городок стоял на Оби, но, видимо, были какие-то места прикормленные – не там, где народ живет, а более спокойные. Из этой рыбы я варила суп и делала котлеты. Так что Костя был добытчик.

Наступила зима. Мужчины опять собираются и спрашивают:

– Юрий, ты отправишь рыбака своего?

– Надо спросить.

Костя, конечно, с радостью.

Они на обратном пути сажали его вместе с водителем, и он клал рыбу под ноги, туда, где тормоза. Дорога была дальняя, и довозил Костя ее домой уже тухлую. Пока они ехали, она от этой жары просто уже портилась.

И вот когда он в очередной раз такую привез, гордый, что вот же наловил и всех накормил, я пошла к одному из наших друзей – к Валере Козинцеру – и говорю:

– Валер, как хочешь, но ребенок с вами всю ночь не спал, привез вот посмотри сколько много рыбы, а она вся испортилась.

– Вопросов нет, всё. Давай эту кот съест, я тебе половину своей отдам.

И потом уже они у него рыбу забирали к себе наверх, в кузов, чтобы ребенок домой всё-таки то, за чем он ездил, привез.

Но это желание помочь семье Костя пронес через годы.

Телевидение в нашей жизни

В 90-е обстановка в нашей стране была довольно сложной. Я работала в школе и получала зарплату рублей 100. Это было очень мало. Сосед работал на заводе, и им зарплату выдавали мясорубками. А кто-то получал постельным бельем или кастрюлями. Часто раздавался звонок в дверь, на пороге стоял смущенный человек и предлагал дешево купить то, чем ему заплатили за работу. Или даже обменять – дрель на чайник, например. Был такой анекдот перестроечных времен – ходит корова по дворам и продает: «Молоко, сметана, масло. Говядина, наконец».

Дочь Наташа преподавала музыку в школе и параллельно училась в Институте культуры на режиссерском факультете. А вот мой муж остался вообще без работы – Кировский завод закрыли, на котором он трудился после возвращения с Севера, в бывших цехах продавали секонд-хенд. Устроиться на новое место оказалось невозможно – всё либо уже было закрыто, либо на днях закрывалось. Муж обращался к друзьям, которые еще работали, и ему давали мелкую подработку – что-то небольшое рассчитать. Так мы и перебивались.