Мотылек - [3]

   — Я сказал, что мы покатаемся вместе. Покажешь дом и окрестности. Собирайся.

   Я никогда в жизни не выбирала наряд с такой тщательностью. Да что там говорить, раньше я бы просто надела рубашку, мужские бриджи и сапоги для верховой езды, даже шляпку ни за что бы не взяла. Мне нравилось, как волосы свободно развевались за спиной при скачке, и сидеть предпочитала в мужском седле.

   С самого детства мне была предоставлена относительная свобода действий: отец был вечно занят, мачеха никогда особо не следила за моим воспитанием, только сурово наказывала за проступки, а ленивая гувернантка предпочитала давать мне книжки, которые должны были способствовать просвещению, а сама в это время убегала к своему дружку.

   Однажды, проследив за ней, я увидела, как она кувыркается на сеновале с нашим конюхом. Это зрелище поразило до глубины души, и не скажу, что оно мне понравилось, скорее, показалось отвратительным. Подсматривать я не любила, и наблюдение за чужими ласками меня совершенно не возбуждало, однако с приездом отчима многое изменилось. В тот самый раз, когда подглядывала за ним и его рыжей любовницей, которую он притащил в постель на следующую же ночь после отъезда мачехи, я впервые ощутила настолько сильное возбуждение.

   Вид его обнажённого тела подействовал совершенно невероятным образом. Я представляла, что именно меня ласкают его руки и губы, и не могла удержаться от того, чтобы прикоснуться к себе, выпуская бурлящие чувства наружу. Эти откровенные ласки принесли хоть какое-то временное облегчение, иначе я бы взорвалась от слишком сильных эмоций. А сейчас ради Джаральда мне вдруг захотелось выглядеть одной из тех искушённых леди, с которыми он наверняка привык общаться. Ведь женился же он на моей мачехе, а она относилась именно к таким женщинам.

   Перебрав несколько нарядов, я остановила выбор на зелёной амазонке с тяжёлой бархатной юбкой, приталенным жакетом поверх тонкой кремовой рубашки и зелёного цвета шляпке. Этот оттенок шёл к моим тёмно-русым волосам, которые служанка уложила в элегантную высокую причёску, а поверх закрепила шпильками маленькую шляпку.

   Когда я наконец сошла вниз, отчим уже восседал верхом на угольно-чёрном жеребце, нетерпеливо покусывающем удила. Граф то и дело сжимал коленями лоснящиеся бока животного, сдерживая строптивого коня и не позволяя тому пуститься со двора в галоп.

   Я сбежала по ступенькам к своей белоснежной кобылке, с помощью конюха села на лошадь и, как мне казалось, очень грациозно устроилась в не слишком привычном дамском седле. Я надеялась, что новый элегантный вид заставит графа взглянуть на меня другими глазами, но он даже не посмотрел в мою сторону, лишь бросил через плечо: «Я ждал в первый и последний раз, леди», — и пришпорил коня.

   Ах, как же я сглупила с этой ужасной амазонкой! Ведь всё предвещало жаркую солнечную погоду, а я посчитала, что надолго граф из поместья не уедет, и мы вернёмся, едва на траве высохнет роса. Я здорово ошиблась в его сиятельстве. Наездником он точно был неутомимым, а мне было ужасно неудобно в этом отвратительном седле и в этой амазонке из плотной бархатной ткани.

   Рубашка прилипла к спине от пота, отдельные пряди выбились из причёски и лезли в глаза. Я мечтала сейчас остановиться на берегу своего любимого озера и искупаться. А граф всё ехал и ехал вперёд, минуя одну деревню за другой, осматривал владения и даже выезжал в поля, понаблюдать за работающими крестьянами или, может быть, крестьянками.

   Я страшно ревновала, замечая, как он рассматривает этих молодых женщин, с подвёрнутыми до самой талии подолами, открывающими крепкие загорелые ноги. Некоторые из крестьянок бросали на новоявленного хозяина такие взгляды, что мне немедленно хотелось приказать им убираться прочь, но я лишь молча стискивала зубы. Господи, что же этот человек со мной делает? Я ведь сама на себя не похожа.

   Отчим периодически придерживал коня, чтобы дать мне возможность нагнать его, и задавал очередной вопрос по поводу хозяйства, поместья и прочего, о чём я имела весьма смутное представление.

   Повернули мы домой уже когда солнце перевалило за полдень. Я была жутко голодна и очень устала.

   — Не против пикника? — спросил вдруг Джаральд, оглянувшись на меня, а я радостно кивнула в ответ.

   Граф выбрал небольшую полянку в лесу как раз недалеко от моего любимого озера и достал корзину для пикника. Даже не думала, что он планировал пообедать на природе. Отчим расстелил на земле покрывало и поставил корзину, а сам растянулся на траве, закинув руки за голову, и устало прикрыл глаза.

   Я осторожно присела с другого края, искоса поглядывая на его расслабленное лицо, на чёрные густые ресницы, прямой нос, высокий лоб и волевой подбородок. Любуясь его мужественным профилем, я совсем замечталась и забыла про еду. Очнулась, лишь когда в кустах неподалёку запела какая-то птица. Я хотела уже открыть корзину, когда поняла, что граф задремал. Не желая разбудить его, тихо поднялась на ноги и решила сперва ненадолго отлучиться к озеру и искупаться, а после вернуться и поесть, когда отчим проснётся.