Мотылек - [18]

   Вновь и вновь я лизала гладкий твёрдый орган, убыстряя свои движения и наслаждаясь его вкусом. Наградой стал хриплый мужской стон. Джаральд вновь схватил меня за волосы и теперь направлял мою голову сам, проталкивая налитый ствол всё глубже, заставляя всё быстрее скользить языком вдоль нежной кожи, с лёгким нажимом проводить по надувшимся пульсирующим венам.

   Я никогда бы не подумала, что подобное действие может мне по-настоящему понравиться. Я не знала раньше, что это такое удовольствие — ублажать мужчину, который сводит с ума, и слышать его хриплое дыхание, чувствовать, как напрягаются мышцы живота под моими пальцами, сжимать упругие ягодицы и ласкать мужской член, подстраиваясь под тот темп, что граф задавал.

   Ещё несколько быстрых скользящих движений, и я ощутила, как он напрягся сильнее, а затем горячая струя ударила прямо в горло, и пришлось быстро глотать пряную сперму, чтобы не захлебнуться, потому что граф даже не подумал отпустить меня, а вместо этого притянул голову ещё ближе, всаживая член почти на всю глубину. Если бы не уроки Джанет, не знаю, как бы я его заглотила. Зато сейчас рваное дыхание мужчины звучало для меня настоящей музыкой, и когда он наконец отстранился, я ощущала себя так необычно, а чувства были очень далеки от тех, которые должна испытывать девушка, под влиянием шантажа ублажившая мужа собственной мачехи.

   Желая во что бы то ни стало скрыть от графа свои эмоции и странное удовлетворение от краткого мига власти над этим мужчиной, я быстро поднялась на ноги и как могла пригладила волосы, не поднимая на него глаз, а отчим сам заправил член обратно в бриджи и застегнул пуговички.

   — Молодец, — удовлетворённо сказал он, притягивая меня за талию, — уроки не прошли впустую и ты хорошо отработала моё молчание.

   Он достал из кармана платок и вытер мне рот таким движением, как заботливый родитель вытирает испачкавшегося малыша.

   — Такая скромница, — отчим поднял мой подбородок, вынуждая взглянуть на него, и медленно улыбнулся, отчего бешено колотящееся сердце замерло на мгновение. В глубине синих глаз разгорался новый опасный огонёк.

   — Милая Рози, ты становишься моей любимой игрушкой.

   Когда я спустилась к завтраку на следующий день, Катрин сразу же поинтересовалась, не больна ли я. Я потратила минут тридцать на то, чтобы убрать припухлость глаз, умываясь холодной водой, но вернуть румянец щекам не удалось. Вид был слишком бледный и измождённый после бессонной ночи.

   Я терзала себя до утра, меня разрывали противоречивые эмоции. Хотела Джаральда до безумия, и понимала, что нельзя и дальше будет только хуже, потому что игрушки имеют способность надоедать, а я привязывалась всё сильнее, и чувства становились только глубже.

   В его присутствии тело делалось чужим, непослушным, слишком слабым; дыхание — коротким, прерывистым; мелкая дрожь ощущалась где-то в районе груди; сердце лихорадочно колотилось о рёбра. Я и думать не могла ни о чём кроме, как не выдать себя и не бросить на него слишком нескромный взгляд, как не раскрыться перед умной, проницательной Катрин.

   Они стоили друг друга — мой отчим и мачеха, только в их паре не было противостояния, Катрин прогибалась, она позволяла Джаральду диктовать условия. Наверное, это была её плата за то, что женила его на себе. Но между ними двумя я чувствовала себя словно в жерле вулкана.

   — Вы вчера вернулись вдвоём? — мачеха внимательно посмотрела на меня, понимая, что я не смогу солгать. Раньше она всегда раскрывала мою ложь и приучила не врать ей, в противном случае следовало суровое наказание. Однажды мне досталось несколько ударов палкой по ногам за то, что пыталась скрыть от неё подарок отца, тот самый, который она запретила ему покупать. Это была всего лишь новая заколка, очень красивая, с драгоценными камнями, и слишком дорогая для меня по меркам Катрин. Наказание последовало за то, что (как сказала мачеха) я не просто ослушалась её повеления, но осмелилась солгать и пыталась спрятать заколку.

   — Да, — я водила ложкой по тарелке, размазывая липкую кашу по краям, — его сиятельство привёз меня домой.

   — Я проезжал мимо, когда увидел, как Розалинда поднимается по ступенькам... гостиницы и решил забрать с собой, поскольку уже возвращался в поместье. — Низкий чувственный голос с такими мягкими интонациями и эта короткая пауза, как напоминание о секрете, о том, что случилось вчера. Будто намёк, что он не позволит мне об этом забыть.

   — А как же твоя подруга?

   — Люси поздно приехала, Артур не желал отпускать её.

   — Что же, оно и к лучшему. Незачем тебе ночевать одной в гостинице.

   — Да, конечно. Катрин, можно я проедусь верхом?

   — Ты должна помочь мне, Розалинда, я не могу одна всем заниматься.

   — Я всего лишь на час. Съезжу в соседнее поместье, отвезу Александру приглашение.

   Я умоляюще посмотрела на мачеху. Ну отпусти меня хоть ненадолго, это же просто невыносимо оставаться здесь, в его присутствии, и чувствовать как по телу скользит его взгляд, будто кожи касается обжигающее пламя свечи.

   — Послушай, Розалинда, Александр неплохая партия, но на твоём месте я бы всё же подумала о кандидатуре барона. Сейчас я тебя отпущу, но поразмысли над моими словами.