Моторы заглушили на Эльбе - [76]
— Какие же новости, Михаил Иванович? — отвлекшись от своих мыслей, обратился я к Колобову.
— Меняем направление наступления, — ответил он. — Наш двадцать пятый стрелковый корпус поворачивает на Бад-Заров.
Я посмотрел на карту.
— А Берлин? — невольно вырвалось у меня.
— Шестьдесят девятая армия расчистила путь, и в полосу ее наступления введены свежие силы — третья армия. Нам и на новом направлении работы хватит. Фактически противник и там и здесь обороняет Берлин, — рассудительно проговорил комполка.
Его слова меня не успокоили. Но я понял: так надо. Под ударами свежих сил быстрее рухнет Берлин, и, значит, войне конец. Это должны понять и солдаты. Уяснив новую задачу, я выехал в батареи. По дороге завернул в штаб полка за почтой.
Позже картина еще более прояснилась: 24 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились в юго-восточной части Берлина, тем самым завершив окружение франкфуртско-губенской группировки противника. 69-я армия в числе других нацеливалась на ее уничтожение.
С Тосей Моденовой мы виделись несколько дней тому назад — еще до гибели Тавенко. Теперь она показалась мне совсем не такой, какой я знал ее раньше. Дело свое она делала с той же прилежностью, но во всем облике девушки, в манере говорить, движениях, жестах произошла резкая перемена. Это была уже не та, привычная, Тося — неизменно веселая, бойкая, неунывающая. Глаза ее потухли, в складках напряженно сомкнутых губ залегла горькая печалью.
Она поздоровалась со мной, передала газеты и пакет из политотдела корпуса. Я поблагодарил, но вступать в разговор не стал: для обстоятельной беседы времени не было, а двумя-тремя дежурными фразами не утешишь человека, убитого горем.
В пакете было воззвание Военного совета фронта к солдатам, сержантам, офицерам и генералам. «Перед вами Берлин, — говорилось в нем. — Вы должны взять Берлин, взять его как можно быстрее, чтобы не дать врагу опомниться. На штурм Берлина!»
В газетах были опубликованы, первомайские призывы ЦК ВКП(б), приказы Верховного Главнокомандующего о победах советских войск.
«Войска 1-го Белорусского фронта, — говорилось в приказе маршалу Жукову и генералу Малинину, — перейдя в наступление с плацдармов на западном берегу Одера, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации прорвали сильно укрепленную, глубоко эшелонированную оборону немцев, прикрывавшую Берлин с востока, продвинулись вперед от 60 до 100 километров, овладели городами Франкфурт-на-Одере… Панков… Карлсхорст, Кепеник и ворвались в столицу Германии Берлин. В боях при прорыве обороны немцев и наступлении на Берлин отличились войска…»[30]
Дальше перечислялись фамилии генералов и офицеров, уже известных нам по прежним приказам. «…Генерал-полковника Колпакчи…» — прочитал я и с радостью подумал: «И нам салютует Москва!» В этом же номере «Правды» был напечатан приказ Верховного Главнокомандующего маршалу Коневу и генералу Петрову, отмечающий исторический факт: войска 1-го Украинского фронта ворвались в Берлин с юга.
Всю дорогу по пути к батареям я находился под впечатлением первомайских лозунгов ЦК партии и призыва Военного совета фронта — «На штурм Берлина!»
На дороге вдоль озера, головой колонны упираясь в деревню, стояли самоходки. Экипажи осматривали машины, заправляли их горючим, пополняли боеприпасами. По-весеннему теплые и яркие лучи солнца отражались в тихой глади лесного озера. Вода в нем была чистая и прозрачная. Осока и камыши выбросили первые зеленые ростки. В их зарослях щуки уже водили свой весенний хоровод. Слева от дороги, насколько хватало взгляда, простиралась стена леса. На ветках сосен показались первые нежно-салатовые ростки, а на березах — клейкие ярко-зеленые листья, испускавшие волнующий горьковатый аромат. Все располагало к миру и покою, словно и не было кромешного ада, именуемого войной. Но о ней властно напоминало эхо орудийных выстрелов, грохотавших вдали. И, стряхнув с себя волшебные чары вновь пробудившегося к жизни весеннего леса, солдаты работали молча, сосредоточенно. За делом вспоминали тех, кого не было с ними рядом. Тяжело вздыхали при этом, потому что одних неизвестно когда еще встретят, а других не встретят уже никогда.
И все же я остался доволен беседами с людьми: нет, не пали духом герои! Они еще более возмужали. Весомее стало каждое их слово. Желание быстрее привести в готовность технику и оружие к новому бою владело каждым бойцом и командиром.
Приехал Колобов. Выстроили полк. Командир зачитал призывы ЦК ВКП(б), обращенные к воинам, и воззвание Военного совета фронта.
В руках у комполка был еще один документ, особенно дорогой каждому нашему солдату, сержанту, офицеру. Колобов громко и взволнованно прочитал:
«Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о награждении орденами соединений и частей Красной Армии.
За образцовое выполнение боевых заданий командования в боях с немецкими захватчиками при вторжении в пределы Бранденбургской провинции и проявленные при этом доблесть и мужество наградить:
Орденом Александра Невского — 1205-й самоходный артиллерийский Радомский Краснознаменный, ордена Суворова полк…
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.