Мострал: место действия Постон - [78]

Льеса не справилась со своими способностями и переняла лицо молодого мужчины. Они общались все два месяца ее тут пребывания и знакомы были довольно близко. Всего на одно мгновение, она не смогла удержать контроль и примерила новое лицо.

В тот вечер Льеса осознала две вещи: во-первых, она выяснила, что чем дороже тебе существо, тем легче перенимается личина, а с ней приходят и воспоминания, и мысли донора. Во-вторых, предательство, особенно, когда точно знаешь, что происходит в голове у лицемера, это очень больно.

Девушка отстранилась, заглянула в глаза возлюбленному, силясь отыскать там опровержение того, что она случайно подслушала в его мыслях, но ничего похожего она там не нашла.

— Скверна? — Просипела она, борясь с эмоциями. — Храм ведь меня пропустил.

— Боги тоже могут ошибиться. — Забота и нежность слетели с нежно любимого лица в один миг, слова так и сочились ядом.

Льеса не стала разбираться — метнула в обидчика неповторимым сочетанием нескольких заклинаний и поспешила прочь.

Свои вещи она собрала в тот же вечер и больше никогда в Храме Всех Богов не показывалась.

Правда, уехать из Амиреуна она не успела: за ней пришла стража. Вежливо уведомив ее о том, что у них распоряжения заполучить в любом виде (то есть не обязательно в живом), ее попытались взять.

Но девушка просто коснулась одного из стражников, тут же приобретая его габариты, и вытолкнула его из комнаты. Воспользовавшись образовавшимся проемом, Льеса сбежала с постоялого двора, где жила, благополучно затерявшись на улочках города.

— Погодите. — Снова встряла золотоволосая. — Я не поняла.

— Когда твоя подружка вошла в великую святыню смертных, сработал кристалл-детектор. Он призван вычислять скверну в людских существах — вот и сработал на вскормленную бесами. — Ехидно пояснил Ладонор. — Кроме зооморфа этого никто не увидел, а он решил сам принести королю ее голову. Как раз в тот вечер и собирался. Сперва употребить по назначению, а потом и голову пилить.

— Употреблять, значит не скверна? — Поразилась Шарата.

— Да, а небо коптить — не подхожу. Можно подумать я в младенчестве сама за бесами бегала, выпрашивая крови. — В тон Ладонору добавила Ласель.

— Это погоди. Ты училась в первом наборе Академии — до ее закрытия[13], да? — Ласель кивнула. — То есть около семисот лет назад. Это за тобой семь веков гвардия гоняется? — Поразилась Шарата.

Проводник пренебрежения к своей персоне терпеть не стал и снова шевельнул рукой. Девушки снова оказались темноте, где, без всяких промедлений, на них стали надвигаться лица. Ненависть сменилась яростью, а потом отчаянием. Вскоре его сменила апатия, чтобы, наконец, на долгие годы, установиться в вечное ехидно-саркастическое настроение.

Не известно, сколько продолжалась пытка, только в какой-то момент все прекратилось.

— Осталось два лица. — Прогремело со всех сторон одновременно.

Души девушек были измучены, но спорить с проводником никто не решился.

Шарата взглянула на Ласель и с удивлением обнаружила, что ее лицо теперь сочетает в себе два. Ее собственное, Шараты, и уже привычное ей — Ласель.

Вокруг оказалась комната, в которой на кровати лежала трогательная куколка-аристократочка. Нежно-розовая комната, с бежевым ковром и пушистым пледом на кровати, поверх которого знакомая блондинка, с огромными серыми глазами, умоляюще смотрела на юношу, лицо которого, наверняка, было в той череде, что недавно мельтешила перед девичьими взорами.

— Помоги сбежать. — В уголках глазок встали слезы.

— Не так все просто. — Мрачно изрек юноша. — Чтобы точно тебя скопировать нужна твоя кровь. — Девушка с готовностью выставила руку.

Юноша какое-то время мрачно пялился на предоставленную конечность, но все-таки решившись, аккуратно проколол крошечную дырочку неизвестно откуда взятым кинжалом. Аккуратно слизнув выступившую капельку, он, как и всегда, неуловимо, но быстро преобразился.

Юная девушка поднялась на ноги, оглядела свою копию и, выудив из шкафа дорожную сумку и плащ, феей выпорхнула из комнаты.

— Зачем ей это? — Зашипела Ласель. — Я сама могу.

— Можешь, но не станешь. А если и станешь, будет не так наглядно. — Спокойно ответил проводник.

Картинка снова поменялась, явив грязную лечебницу, где умирала та самая девушка. Алебастровая кожа все так же нежна, волосы разметались по кровати, а сама она уже практически испустила дух.

— Да откуда я знала, что у нее хлороз?! — Крикнула в никуда Ласель, с которой постепенно сходило лицо той самой девочки.

— Неоткуда. Но включить голову и не идти на поводу у ребенка могла. — Припечатал Лодонор. — Но если тебе станет легче, ты мало повлияла на ее судьбу. У ее семьи все равно не нашлось бы денег на лекаря, я узнавал. В каком-то смысле ты даже уберегла их от боли потери — тяжело смотреть, как твое чадо угасает. — Пожал плечами Ладонор, смягчившись. — Наверное. — Чуть смущенно добавил он.

— Поэтому это твоя самая успешная личина? — Протянула Шарата. — Ты убила девочку, но сделала из нее богатую наследницу старой аристократии с блестящим образованием?

Ласель, как две капли воды похожая на Шарату, дернулась как от пощечины.

— Ты показал только картинку, но не показал, что чувствовала девочка. — Ткнула пальцем в Ладонора Шарата. — Была ли она несчастна?