Мострал: место действия Иреос - [71]

Балу продолжал сидеть рядом с Ценотой. К нему присоединился Лэй и вливал в юношу по капле силу.

Арен, Стип и Рисп ходили между снятыми со стен людьми и осматривали их. Когда они закончили, то стали просить Ритен и Морела устроить их несколько иначе: тяжелораненым — расширить полотна, чтобы как бы укрыться ими и положить их ближе ко входу; остальных разложить дальше по степени тяжести состояния.

К моменту, когда дети закончили, к нам в подвал спустились целители и лекари. Много. Две Ведьминские тройки, несколько групп из нашего университета и много кошек и некрупных псов.

Работа пошла веселее, а Балу по-прежнему сидел около Ценоты и грустно смотрел на происходящее. Целителей не подпускал, но никому не сказал ни слова.

— Ты чего? Они ему помогут, — подошел я.

— Ему поможет мама. У них умения не хватит. И силы, — безапелляционно заявили он мне.

— У вашей мамы не так много умения в целительском искусстве — не задавалась целью, — начал издалека я. — Вот Ламина могла бы помочь. Она очень хороший целитель.

— Нет. Мама.

Интересно все же, на что дети ориентировались, когда назвали Гелу мамой, а Ценоту — папой?

Я решил разбираться потом, а сейчас все же найти Гелу.

Перепоручив заботы о детях одной из ведьм, я двинул наверх. На улице все переходы уже закрылись, ни одного воина тут не было.

Было тихо и пустынно…

Я принюхался в поисках Гелы. Ничего. Перестроил зрение. Вот же она: в какой-то башне.

До места я добрался быстро.

В самой башне меня ждала узкая винтовая лестница с множеством запертых дверей. Почти под крышей обнаружилась открытая дверь, и я аккуратно сунул туда свой нос, предварительно прикрывшись отводом глаз.

За дверью обнаружилась моя Гела, целая и невредимая. Она вела беседу с мужчиной. Чуть ниже ее, лысый, крупноватая, крепко сбитая фигура, затянутая в черную мантию. Длинные пальцы, невыразительное лицо.

Помещение оказалось довольно большим и просторным, обставленное в холодных тонах и аскетизме.

— И ты надеялся, что я просто дамся тебе в руки? Какая тебе выгода с этого? Вечное рабство? — вкрадчиво говорила Гела.

— Какое же рабство. Взамен я получу полный контроль над Магией нашего мира, — теперь я знал, как выглядит обладатель голоса с записей. — Это же прекрасно, правда? Мои воины уже во всех столицах мира, даже тех, о существовании которых я и не догадывался. А я пока могу приступить к получению своей выгоды. Сейчас приведут твоего некроманта, вы умрете в один день, а я обрету Магию… — он сделал короткую паузу. — Все счастливы.

Я старался не дышать, чтобы не выдать себя. Надеялся только, что Гела почувствовала меня и знает, что помощь прибыла.

— С этим у тебя проблемка, — тонко улыбнулась Гела.

Ответом ей было озадаченное сопение.

Я почувствовал, что вокруг меня скапливается чудовищное количество Магии, и не абы какой, а чистейшей Магии жизни. Я снова, как и в тот день, когда Вита лично пришла спасать Гелу, ощутил запах жизни во всех ее проявлениях, в меня влилось столько энергии, сколько я мог уместить и еще немножко.

Гелу подняло этой энергией в воздух, примерно, на локоть над полом, волосы растеклись, будто она в воде, руки тоже поняло в воздух.

— Я — Есть — Магия… — потусторонним голосом раздельно сообщила Гела.

Она резко свела руки перед собой, и последнее, что я смог увидеть из этого своего положения, это было…

Все тело Гелаты начало сиять ослепляющим белым светом, а потом меня резко подняло в воздух.

* * *

Поднимался вверх я довольно долго, я видел, как из той башни, где была Гела и этот хмырь, поднялся столп такого же белого света, как он набрал силу и начал ровным кругом рассеиваться по округе.

Когда я поднялся настолько высоко, что вокруг поплыли облака — меня резко потянуло вниз, но не в направлении башни, а куда-то направо.

Уже в полете (читай, падении) я осознал: это не мою кошачью тушку так подбросило, это мое сознание отделилось от тела, и видел я этот поток только поэтому.

Меня «всосало» в мое тельце, я заметил суетящихся вокруг моей персоны девочек и понял, что меня перенесли обратно в Радитор.

Вокруг было темно. Хоть глаз выколи. Я, судя по ощущениям, сидел. На ковре. Темнота казалась живой и чувствующей — стоило мне шевельнуть хвостом, как прямо перед глазами замелькали образы: раз — Гела вытянула руки ладонями друг к другу; два — опускает запрокинутую до этого голову и открывает глаза, из которых бьет все тот же белый свет; три — «главный злодей» в ужасе смотрит на нее; четыре — вспышка. Сознание отключилось.

В следующий раз, сознание включилось в этой же темноте, которая на этот раз показала кадры из всех столиц мира: те самые приземистые воины осыпались пеплом, и откуда-то я точно знал, что осыпались они именно тогда, когда Гелата сделала…

А что, собственно, она сделала?

Как отмеченная Богами, она могла сделать практически что угодно — ей было даровано право на любую наглость по отношению к смертным и гипотетически бессмертным существам.

Раздумья на риторические темы снова прервались моим выпадением из реальности.

И таким образом я отключался и включался еще несколько раз.

Видел, как яростно сражалась Агата, и как после сражения она прикрывала собой от Ректора маленькую девочку, в которой узнал дочь королевского советника.