Мост в Хейвен - [36]

Абра швырнула щетку на неубранную кровать, встала и прошла к двери. Распахнула ее и отошла в сторонку.

— Спасибо тебе большое, что зашел. — Она сказала эти слова тоном, который вдруг стал ледяным. — И не утруждайся больше приходить.

Джошуа ступил за порог. Она придушенно всхлипнула, захлопнула дверь и заперла ее.

Джошуа стоял в коридоре, потрясенный. Все закончилось, даже не начавшись. Я потерял ее, Господи. О, Господи, я ее потерял.

* * *

Вернулись кошмары, еще ужаснее предыдущих. Джошуа снилось, что он снова в Корее, стоит холодная снежная зима, он бежит — всегда бежит! — спасать кого-то, до кого почти невозможно добраться. Папа будил его почти каждую ночь, садился рядом и молился за него, а Джошуа лежал, тяжело дыша, и пытался побороть страх, всегда готовый вырваться наружу.

Позвонил Гил Макферсон и пригласил Джошуа на ранчо. Это папа предложил.

— Он тоже служил санитаром в Нормандии. Я думаю, что он лучше поймет, через что тебе пришлось пройти.

Гил действительно понял.

Папа по-прежнему выходил на свои утренние прогулки по городу. Джошуа знал, что он всегда останавливается у ворот Питера и Присциллы. Он, как и раньше, молился за Абру.

А Дилан Старк продолжал появляться в городе. Один друг Питера, учитель в старшей школе, говорил ему, что видел красный «корвет» припаркованным возле сетчатого ограждения в конце футбольного поля. Его постоянно видели у Эдди, где любили бывать школьники.

Джошуа знал, что Дилан не сдастся. Дилан дожидается своего часа, возможности взять то, что так хочет получить. Питер не может до бесконечности держать Абру дома.

* * *

Абре начало казаться, что она сходит с ума. Она ни о чем не могла думать, кроме как о Дилане, и о том, когда же снова его увидит.

Началась большая перемена; холлы и коридоры заполнились школьниками, все спешили на улицу, рассаживались группками на лужайке, сидели за столами для пикников под деревьями возле магазина или собирались кучками на футбольном поле. Абра увидела Дилана возле сетчатой ограды, она быстро огляделась и направилась к нему. Она схватилась за сетку:

— Как я рада видеть тебя!

Он накрыл ее пальцы своими.

— И это все, что ты хочешь сказать? — Он был рассержен и огорчен. — Когда же ты вырвешься из той тюрьмы, куда тебя заперли?

— Питер наказал меня на месяц, Дилан. Осталось еще две недели.

— Я не собираюсь ждать еще две недели, детка. Мне надоел этот город.

Ее сердце забилось тяжело и быстро.

— Пожалуйста, не уезжай.

— Поехали со мной. — Его руки сильнее надавили на ее пальцы, ей стало больно.

— А куда мы поедем?

— Какая разница? Ты ведь любишь меня? — Она кивнула, не в силах говорить, он подошел еще ближе. — Я хочу добраться до тебя. Мы ведь только начали в тот день, когда я отвозил тебя домой. Нам будет хорошо вместе, детка. Мы можем поехать в Сан-Франциско, и Санта-Круз, куда захотим.

Она не сомневалась, что он ее любит.

— Ты же знаешь, что я хочу уехать с тобой, Дилан.

Он отпустил ее и отошел от забора:

— Тогда встречаемся на мосту в полночь.

Уже сегодня?

— Я не могу! — Она не могла так быстро принять решение.

— Не можешь или не хочешь? Возможно, я в тебе ошибся. — И он пошел прочь.

— Дилан! Погоди! Я приду.

Он оглянулся:

— Если ты не придешь, потом всю жизнь будешь жалеть о том, что ты упустила. — И он ушел, больше не оглядываясь.

* * *

Абра ела, хотя совсем не чувствовала голода. В тот день была очередь Пенни мыть посуду. Абра извинилась, сказав, что ей нужно делать уроки, кроме того, она немного устала. Наверное, она ляжет спать пораньше.

Питер посмотрел на нее, в его глазах был вопрос.

— Ты действительно не хочешь посидеть с нами в гостиной? Посмотреть телевизор?

— Я бы с удовольствием. Но мне в пятницу нужно сдавать доклад. — Две лжи подряд, а ей хоть бы что.

Пока все были внизу, Абре не составило труда зайти в комнату Пенни и стащить чемодан из набора, который ей подарила Присцилла на Рождество — Пенни собиралась поступать в колледж Миллс. Иан Брубейкер говорил, что Абра должна пойти в Джульярд. Но сейчас она хотела только одного — быть с Диланом.

В чемодан не поместилось все, тогда Абра упаковала только то, что в него влезло, и спрятала под кровать. Питер поднялся наверх в десятом часу. Через час после него мимо ее комнаты прошла Присцилла. Она постучала в дверь Пенни:

— Выключай свет, Пенни. Завтра рано вставать.

Дом затих. Абра лежала в темноте. Ей вспомнились слова Джошуа, за ними пришли сомнения. Действительно ли Дилан ее любит?

Он ни разу этого не говорил. Но разве он смог бы так ее целовать, если бы не любил?

Тикали часы. Время еле ползло. Она поднялась с постели и принялась расхаживать по комнате, но быстро остановилась, потому что кто-нибудь мог услышать шаги, прийти, чтобы узнать все ли с ней в порядке. Тогда она уселась на краешек кровати, сердце сильно билось. Нужно хотя бы оставить записку. Она прошла к письменному столу и взяла лист бумаги. Включила лампу и принялась быстро писать. Поднялся ветер, клен под окном зашуршал, пугая ее. Ветер гудел под садовой беседкой. Часы внизу пробили одиннадцать. Абра достала конверты. Она сунула одну записку в конверт, подписанный «Мистеру и миссис Мэтьюс», а другую — во второй, с надписью «Преподобному Эзикиелу Фриману». Намного более сердечное послание она вложила в конверт для Мици. Она хотела написать и Джошуа, но не знала, что ему сказать. Лучше не дразнить гусей. Тут ей пришла мысль, она достала Библию Марианн и сунула в нее записку: