Мост в Хейвен - [129]
Но Пенни тоже не молчала, и ее слова, возможно, больше соответствовали действительности: «Они взяли тебя только потому, что я сказала, что хочу сестренку. Я в любое время могу сказать, что передумала».
И Абра ждала, когда такой день настанет. И никогда не подпускала их слишком близко. Девочка опасалась, что они тоже отдадут ее. Она думала, что они говорили добрые слова, но вовсе так не думали. Она видела, как они относятся к Пенни. И видела разницу.
Теперь Абра задумалась. Чья в этом вина, ее или их?
Она никому не позволяла приблизиться, пока не появился Дилан. И тогда случилась катастрофа. Она подумала о бедняге Франклине и прижалась лбом к плиткам. Возможно, будь она честной, останься она Аброй, вместо того чтобы становиться другой личностью… он был бы сейчас жив.
Отключив воду, девушка стояла и дрожала. Господи, я не знаю, что делать, куда идти. Как мне двигаться дальше, если я умею только оглядываться?
Всякий раз, когда Джошуа был с Аброй, он чувствовал, что у нее в душе идет борьба. Они встречались каждый день после ее смены.
У нее должно было накопиться множество вопросов о людях в Хейвене, но она не спрашивала. Она говорила все меньше и меньше. Прошло уже десять дней, работа продвигалась быстрее, чем ожидалось. Киношный город скоро будет закончен, и Джошуа останется без работы. Как, впрочем, и Абра. И что тогда? Она сядет в автобус и снова исчезнет в ночи? Он еще раз напомнил себе, что Абра ему не принадлежит. И не его дело, что она решила сделать со своей жизнью.
Господь, она в Твоих руках. И всегда была в Твоих руках.
Они облазили весь парк Васкес Рокс. Теперь она надевала тенниски, джинсы и футболку.
— Спасибо, что научил меня водить машину. — Абра обхватила руками колени и смотрела в сторону бледно-голубого горизонта с золотыми полосами.
Это замечание было прелюдией к прощанию?
Она продолжала смотреть вдаль:
— Сколько времени вы будете еще работать?
Значит, она тоже об этом думает.
— Три недели, возможно, меньше.
— А потом?
— Я еду домой.
Джошуа увидел блеснувшие слезы, хотя она широко распахнула глаза и грустно улыбнулась ему.
— Я так и думала. — Она некоторое время молчала. — Кларис уже предупредила меня, что моя работа заканчивается. И Би тоже. Клиентов станет намного меньше, а значит, помощь им не будет нужна.
Они не говорили о будущем. Он не уговаривал ее ехать домой, но сейчас был подходящий момент.
— А что ты хочешь делать, Абра?
— Я скопила немного денег. — Ее губы изогнулись в мрачную улыбку. — Люди оставляли мне хорошие чаевые. Хватит на билет до Вегаса и несколько ночей в мотеле. Я смогу найти там постоянную работу.
— Какую работу? — Он сразу пожалел о вырвавшихся словах. Вопрос прозвучал некрасиво.
— Не беспокойся. Не такую работу. Я достаточно занималась проституцией раньше. И не стану делать это снова.
Обиженные люди часто дают обещания, которые потом не выполняют. Джошуа решил повторить свой вопрос:
— А что ты хочешь делать, Абра? — Он произнес его нарочито медленно, пристально глядя ей в глаза.
Она положила подбородок на колени и закрыла глаза, прежде чем ответить:
— Я знаю, что мне следовало бы сделать, Джошуа. Но мне не хватает смелости.
— Возможно, это не так страшно, как ты думаешь.
— Зато слишком больно. Я не вынесу.
Ее губы дрожали, и она крепко их сжала. Девушка покачала головой.
Джошуа знал, она хочет, чтобы он не настаивал, но он не мог не делать этого.
— А что это на самом деле, Абра? Страх или гордыня?
— Наверное, и то, и другое. — Она повернулась к нему, глаза блестели от слез. — Знаешь, с кем я больше всего боюсь встретиться? С твоим отцом.
— Почему?
— Для него весь мир черно-белый.
Он знал, что она имеет в виду. Для папы не существовало серых тонов. Правильно или неправильно. Хорошо или плохо. Жизнь или смерть. Служение Господу или кому-то другому. Но она не поняла в нем одну важную вещь.
— Зато он смотрит сквозь призму всепрощения, Абра. — Он не разговаривал с папой после звонка, когда сообщил, что Абра находится в Агуа-Дульсе, но знал, что папа молится за нее, как и Мици, и другие, которые надеются, что душевные муки Абры закончатся. — Ты нигде не найдешь покоя, пока не предстанешь перед ними.
— Под ними ты подразумеваешь всех: Питера, Присциллу, Пенни и Мици. — Она отвернулась, он заметил, как девушка сглотнула и закончила хриплым голосом: — Пастора Зика.
Он повернулся к ней:
— Поехали домой со мной.
— Я не могу. — Она поднялась на ноги, выражение боли на ее лице пронзило Джошуа. Она сделала шаг назад, обхватив себя руками, и сказала: — Пойдем, становится холодно.
Джошуа позволил ей вести машину назад в мотель. Она вытащила ключ из замка зажигания и передала ему. Легкое прикосновение ее пальцев всколыхнуло чувства. Абра посмотрела на него, ее взгляд был печальным и тоскующим.
— Я люблю тебя, Джошуа.
Он провел пальцем по ее щеке:
— Я знаю, что любишь. — Но не такой любовью, как он хотел. — Я тоже люблю тебя. — Больше, чем хотелось бы. Ее кожа была теплой и бархатистой. Абра потерлась щекой о его руку, словно котенок, желающий ласк, его сердце тотчас отреагировало. У Джошуа замерло сердце. Он убрал руку. Открыв дверь, он вышел из машины и глубоко вдохнул прохладный воздух.
