Мост птиц - [80]

Я невольно ожидал, что на дне будет царить кромешная тьма, но зловещий зеленоватый свет фосфоресцирующих камней неплохо разгонял мрак, поэтому я пошел по одной из улиц затонувшего города, размахивая руками, как пловец, борясь с весом воды. Дыхательная трубка исправно работала, на поясе у меня болтались еще два свиных пузыря, правда, воздух в них был отнюдь не лучшим. Я подошел к дому, осторожно заглянул в приоткрытую дверь и пришел в неописуемый ужас. Там были мертвые люди — женщина и ребенок. Останки малыша лежали в колыбели. Они утонули столь быстро, что мать даже не успела вытащить дитя из кроватки.

Я поменял пузырь и начал двигаться по городу так быстро, как мог. Везде моим глазам представала похожая жуткая картина. Когда запас второго пузыря подошел к концу, я привязал третий и возвратился обратно по своим следам, пока верёвка над моей головой не пошла вертикально вверх, после чего выбросил камни и всплыл, показавшись на поверхности недалеко от плота.

— Мастер Ли! — завопил я. — Мастер Ли!

Он приказал мне заткнуться, поднял на борт и принялся растирать мое закоченевшее тело. Потом заставил выпить немного вина, и лишь после этого я поведал ему о своем путешествии. Начал со странного ледяного течения, со светящихся камней, а затем сказал:

— Мастер Ли, в первом доме я увидел скелеты женщины и ребенка. Это озеро должно было столетиями формироваться после оползня, но почему-то все утонули почти мгновенно.

Повсюду были трупы. Я видел игроков, умерших с костями в руках, кузнецов, упавших на наковальни, женщин, чьи останки были перемешаны с горшками, в которых они готовили еду.

— Мастер Ли! — задохнулся я от негодования. — Если князь Цинь виновен в этом, то у него самое холодное сердце в мире!

Ли Као схватил меня за руку и приказал:

— Повтори!

— Э-э… Если в этом виноват князь Цинь, то у него самое холодное сердце в мире, — промямлил я.

Выражение лица мудреца стало несколько чудным, оно напомнило мне о коте, который почти подкрался к большой самодовольной птице. Он махнул рукой в сторону переплетения башен и шпилей.

— Бык, это еще один лабиринт, только вот драконьего медальона у нас больше нет. Но нужен ли он нам? Мне так кажется, что когда Горный Старец говорил о тупости некоторых своих учеников, то тем самым намекал и на князя Цинь.

Ли Као поспешно намазался жиром и схватил свое оборудование для подводного плавания.

— В конце концов, разве может самый мудрый человек в мире быть доволен учеником, который спрятал тайну собственного бессмертия в большом городе, похоронил её под огромной толщей воды, а потом забыл о своеобразной природе изъятого органа и оставил для нас путь, ведущий прямо к своему сердцу? Бык, веди меня к этому странному ледяному течению, — промурлыкал мастер Ли.

28. Самое холодное сердце в мире

Нырнув в странное зеленоватое свечение, я через минуту нашел холодный поток. Мы чуть не замерзли до смерти, пока не поняли, что за ним можно следовать на безопасном расстоянии, отслеживая направление по воздушным пузырькам, и долго блуждали в запуганном лабиринте улиц. Время от времени я выныривал на поверхность и подтягивал за нами плот, после чего мастер Ли поднимался с глубины, взбирался на борт, где заново наполнял воздухом свиные пузыри. Мы медленно продвигались к центру города, а уже поздним вечером приблизились к медному куполу, возвышавшемуся из воды посредине четырех каменных башен. Валун с упавшей скалы пробил крышу строения, и из дыры вверх сочился поток маленьких пузырьков.

Мы протиснулись в отверстие и подплыли к куче драгоценностей, такой огромной, что она в десять раз превышала все виденные нами сокровищницы, собранные вместе.

Над ней прямо на каменной стене висела большая копия княжеской маски тигра. Рот зверя застыл в свирепом оскале, а позади зубов находилось углубление, где вокруг золотой шкатулки были в кучу свалены невероятно дорогие самоцветы. Мое сердце радостно подпрыгнуло, когда выяснилось, что пузырьки выходят прямо из её замочной скважины. Я уже протянул руку, но Ли Као схватил меня и настойчиво кивнул на маску, показав на остро заточенные стальные зубы тигра. Я подплыл к одной из башен, выломал из стены целую каменную глыбу, отправился обратно и сунул её между ужасных челюстей.

Они жестко щелкнули и принялись перемалывать плиту с жутким скрежетом, который, казалось, только усиливается из-за воды, но обломок выдержал, а я успел просунуть руку в проем, вытащить шкатулку и опустил её в сумку на поясе как раз тогда, когда камень превратился в пыль, а челюсти плотно захлопнулись. Мы повернулись и направились к поверхности, но тут мое сердце чуть не остановилось от увиденного. В зеленоватом сумраке навстречу нам плыли три жемчужных фигуры. Если бы не дыхательная трубка у меня во рту, то я бы закричал от жалости. Это были три убитые служанки Принцессы Птиц, их тела не тронуло время, а ужас в глазах смешался со странной беспомощной мольбой. Мертвецы двигались в воде, словно рыбы, слегка покачивая бедрами и ногами. Их длинные волосы облаками парили за ними.

Не подчиняясь течению воды, они вытянулись перед девушками и поползли к нам клубком змей. Холодные мокрые кольца закрутились вокруг дыхательных трубок и вырвали их из наших ртов, а потом сомкнулись вокруг лиц и забили нам рот и ноздри. Мы нырнули вниз, сдернули с поясов по второму свиному пузырю, перевернулись и, судорожно размахивая руками, устремились на поверхность, отбиваясь от девушек копьями. Но мы просто теряли время. Из этих мягких тел жизнь ушла столетия назад, облака волос огибали бамбуковые древки и все равно дотягивались до нас. Вторые трубки вылетели у нас из ртов, оставался только последний пузырь, но стоило мне сделать вдох, как я почувствовал тяжелые кольца извивающихся мокрых прядей, ползущие по плечам. Последние источники воздуха пропали в змеистых клубках. Я в отчаянии ударил одну из служанок и увидел, как её глаза горят мольбой, но волосы, словно существуя сами по себе, сплели вокруг трупа непроницаемое облако.