Моссад. История лучшей в мире разведки - [56]

По прямому заданию правительства «Лакам» и «Моссад» разработали многоходовую операцию «Ноев ковчег», одним из руководителей которой стал адмирал Лаймен.

В качестве первого шага М. Лаймен объявил от имени своего правительства директору шербурских судостроительных верфей, что Израиль не может ожидать неопределенное время и потому разрешает продать катера кому угодно при условии возмещения затрат на фактически произведенные работы. Феликс Амьо нашел это условие справедливым и получил от Лаймена соответствующие документы.

Вскоре к нему обратился «подходящий покупатель» — некий Мартин Сайм, владелец строительной компании и директор норвежской транспортной фирмы «Старбоут энд вейл». Ему срочно нужны были скоростные катера для нефтеразведки.

Финансовая сторона была быстро улажена, и Амьо, не сочтя необходимым задуматься о применимости «Ягуаров» для специфических целей нефтеразведки, послал запрос на получение санкции на продажу от министерства обороны.

Запрос передали в Межведомственный комитет по контролю за экспортом оружия (МККЭО).

Там быстро решили, что «Ягуары» без оружия — никакое не вооружение, а просто транспортное средство, что холодная Норвегия — не «горячий» Ближний Восток, не стали слишком интересоваться историей компании «Старбоут энд вейл» (а она была создана всего неделей раньше на базе панамской юридической фирмы «Ариас») и санкционировали сделку.

Хотя в этой книге по преимуществу речь идет о спецоперациях, в число которых всегда входило и лоббирование, и подкуп, — в данном случае вполне вероятно, что МККЭО и вообще гражданские власти были в самоослеплении от удачи: перед ними вдруг открывалась возможность и уладить дипломатический конфликт, и удовлетворить справедливые финансовые требования Израиля. Информировать о сделке президента (тем более, что власть в Париже только что переменилась) или хотя бы контрразведчиков не сочли необходимым.

В считанные дни все формальности были улажены, документы подготовлены и пересланы экспресс-почтой Феликсу Амьо.

Тем временем в Шербур прибывали «норвежские моряки» — большинство среди них было голубоглазыми блондинами. Они готовили к отплытию практически достроенные катера, закрашивали надписи на иврите и малевали на бортах «Старбоут», проводили обычные предпоходные испытания. Самые наблюдательные шер-бурцы только отметили, что время от времени лихие норвежцы переговариваются и переругиваются на иврите, а небольшая легальная израильская колония специалистов и моряков, которая участвовала в выполнении всех заказов, вовсе не выглядит чрезмерно опечаленной «уводом» катеров.

Подготовка продолжалась еще несколько дней и наконец в девять вечера в канун Рождества катера, взяв на борт и «норвежцев», и, как оказалось, почти всех израильских судостроителей и моряков (возможность совместного отплытия маскировалась — например, на Рождественскую ночь в ресторане Шербура был заказан ужин на 70 персон, почти всю израильскую «колонию»; ужин остался нетронутым, оплатили его чеком из Израиля через две недели), ушли в Ла-Манш.

Через день корреспондент небольшой газеты «Ост Франс» передал по телефону в свою редакцию в Ренн информацию о том, что какие-то подозрительные норвежцы выкупили и увели из Шербура эскадру ракетных катеров. Стрингеры ЮПИ и Ассошиейтед Пресс подхватили информацию в Ренне и передали в центральные офисы; еще через день об этом писали все газеты мира. В пресс-службу Французского правительства и Министерства обороны начали поступать многочисленные запросы.

Жорж Помпиду (он только недавно сменил на посту президента Ш. де Голля), по воспоминаниям близких, «был просто взбешен».

Еще больше усилило возмущение французского руководства сообщение воздушной разведки о том, что катера обнаружены вблизи Гибралтара (в контракте речь шла об их использовании у берегов Аляски).

Комбинация представилась очевидной; больше всего возмущался министр иностранных дел Морис Шуман, который только что заключил весьма выгодный для Франции договор с несколькими арабскими странами, возмущался и требовал принятия немедленных мер.

Реалист Помпиду, получив извещение от ВМС, что в этой зоне у Франции нет боевых кораблей, способных немедленно перехватить катера, спросил Шумана: «Вы что, предлагаете бомбардировать или торпедировать их? Поговорите с израильским послом». Однако посол, по несчастью, оказался в отъезде — гостил у своих друзей в Швейцарии. Шуману пришлось удовлетвориться двухчасовой выволочкой, которую он устроил дипломатам невысокого ранга (старший из них, Ави Примор, был всего пресс-атташе).

В Иерусалим был отправлен запрос; ответ пришел в самых спокойных тонах: «Правительство Франции само продало катера норвежской компании «Старбоут энд вейл». Нельзя отрицать возможность того, что упомянутая компания сдала в аренду легально купленные ею катера какой-либо израильской фирме»…

А катера уже шли Средиземным морем.

Без внимания их не оставляли: французские, американские и итальянские самолеты барражировали, иногда спускаясь так низко, что едва не касались мачт. Несколько раз появлялись и военные корабли — американские и итальянские, а неподалеку от Кипра на сближение пошел советский эсминец и едва не протаранил один из катеров. Возможно, ненамеренно; а вот египетская подводная лодка была направлена на перехват с откровенными намерениями, но не сделала ни одного выстрела — в точке перехвата катера уже встретили боевые корабли израильских ВМС, а в небе кружили израильские самолеты.