Москвины: «Лед для двоих» - [53]

Сюжет короткой программы я взял из Гойи. Старался показать, как люди чувствуют себя в аду. Для Ларисы это по сути и был ад — кататься с такой травмой. Но программа получилась потрясающей.

Перед произвольным выступлением случилась еще одна необъяснимая вещь. Мы вышли на заключительную дневную тренировку, Олег надел коньки и неожиданно почувствовал, что конек соскальзывает. Посмотрел на лезвие, а там на самом «рабочем» месте огромная завернутая наружу заусеница. Откуда — понять никто не может. Вроде ни на что жесткое он не наступал, катался накануне вечером, и все было нормально.

Я взял ботинок, взял тряпочный чехол, в которых фигуристы коньки хранят, а там по всей длине поврежденной части конька ткань прорезана. То есть очевидно, что кто-то взял конек и с усилием провел лезвием по какой-то очень жесткой поверхности. Возможно, по батарее.

— Кому это было нужно?

— Теоретически любому из тех, кто в короткой программе остался за моими спортсменами. Я тогда вызвал руководителя нашей делегации Анну Ильиничну Синилкину, показал ей лезвие, она долго ахала: мол, кто же такой сволочью оказался? А «сволочей» могло быть всего двое — те, кто имел доступ в ту же самую раздевалку. Либо восточный немец, либо наш — тогда у спортсменов социалистических стран раздевалка была общей.

Это было сделано настолько откровенно… Косвенное предположение было совершенно очевидным. Но косвенным может быть именно предположение, а не уверенность, на основании которой можно было бы кого-то аргументированно обвинять.

Я конечно подправил все, что мог, но мои спортсмены остались вторыми. Выиграли Валова и Васильев. В короткой программе они были третьими или четвертыми, но поскольку произвольную Макаров завалил, а Валова с Васильевым прокатались чисто, то оказались впереди. Примерно так, как это случилось с Сарой Хьюз на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити: она была четвертой после короткой программы, а в финале все, кто был впереди, завалились. И Сара стала чемпионкой.

До 1983 года, когда Селезнева и Макаров катались на одном льду с Валовой и Васильевым, моя пара всегда их обыгрывала. У Олега с Ларисой были гораздо более интересные программы. Да и внешне Валова проигрывала Селезневой. Если бы не эта дурацкая история с дракой… А после дисквалификации Макаров чувствовал себя в значительной степени ущемленным, рвался доказать, что он по-прежнему силен, а все это — лишняя нагрузка на нервную систему, которая у Олега никогда не была особенно сильной

— В каких отношениях вы были после этого с Олегом Васильевым?

— В нормальных. Я больше осуждал тогда Макарова. Даже сказал ему как-то: мол, ты отвел душу, ударив соперника, а теперь именно ты, а не он, должен пропустить год. В результате мои ребята не смогли участвовать в 1983-м ни в чемпионате Европы, ни в чемпионате мира, вышли только на Олимпийские игры. А там пару никто не знал. А ведь могли бы выиграть…

* * *

На Играх-1984 Лариса Селезнева и Олег Макаров стали третьими. Дважды после этого выигрывали чемпионаты Европы, завоевали серебро и бронзу мировых первенств. В 2002-м перебрались в США в поисках работы. А в декабре 2009-го впервые привезли на взрослое первенство России свою дочь Ксению. И она сразу стала чемпионкой страны, отобравшись в олимпийскую сборную.

— У нас с Ларисой вообще не было цели сделать дочь спортсменкой, — рассказывал Олег на чемпионате Европы в Таллине. — В пять лет она впервые встала на коньки, упала, ударилась о лед и сказала нам: «Не хочу. Больно и холодно». На этом все ее занятия закончились. В 2002-м, когда мы приехали работать в Ньюбург, Ксении было восемь лет. Чтобы чем-то ее занять, пока мы тренировали других, я взял коньки в пункте проката и отправил дочку в группу массового катания. Чуть позже она попросила разрешения перейти в мою группу. Еще через некоторое время заявила, что хочет быть «как все»: выучить программы и выступать в спортивных соревнованиях. Вот так и началось для нее фигурное катание.

— Что сыграло более весомую роль, на ваш взгляд, — наследственность или влияние среды?

— Наследственность, безусловно, проявилась. Характером Ксения очень похожа на Ларису. У меня всегда было внутреннее чувство, что дочь способна добиться в спорте высоких результатов. От Ларисы она взяла силу воли, упорство и целеустремленность. Когда мы с Ксенией были на юниорском финале «Гран-при», многие говорили о том, что дочь даже внешне похожа на Ларису тех времен, когда та каталась.

— Наверное, сам факт, что дочери предстоит выступить на Олимпийских играх, должен пробуждать в родителях-спортсменах ностальгические воспоминания о своей собственной карьере?

— Не сказал бы. У нас с Ларисой давно другая жизнь. Много учеников-одиночников, хотя я, естественно, скучаю по временам парного катания. В Америке этот вид практически отсутствует: мальчики в подавляющем большинстве идут в хоккей. Считают фигурное катание не очень мужским спортом.

В Америку мы перебрались, когда в Хакенсаке работали Тамара и Игорь Москвины — готовили к Олимпийским играм Елену Бережную с Антоном Сихарулидзе. Они и сообщили нам, что соседний каток ищет тренеров по фигурному катанию. Вот мы и поехали на месяц — посмотреть что к чему. Задержались на полтора. И в итоге подписали длительный контракт. Периодически, когда Москвины были слишком заняты или уезжали на соревнования, они давали нам возможность поработать с кем-то из тех, кто катался в их группе. Позже с такой же просьбой стал обращаться Артур Дмитриев: он уже начал работать тренером, но параллельно вместе с Оксаной Казаковой продолжал выступать в шоу.