Москвест - [59]

— А чё, — в тон им ответил Мишка, — постоять нельзя?

— Да ты доку́мент свой покажь и пялься, — тут же наехал один из мужиков, не переставая скалиться.

— Шиш тебе, а не доку́мент! — огрызнулся Мишка, на всякий случай заслоняя собой Машу.

— А за это уже можно и огрести! — радостно сообщил второй и начал грозно надвигаться на Мишку. — Я вас, беглых, за версту чую, я в сыске уже десяток лет работаю! Понапрутся в столицу и пялятся! А доку́мента нету!

— Да что случилось, что вам от нас нужно? — вскрикнула Маша.

— Ой, дурочку она изображает, ой, ей непонятно, — начал паясничать первый мужик. — Сейчас пойдешь в управление, и тебя быстренько домой отправят. К барину. А уж он-то вас и уделает, мало не покажется! Где приписаны, а?

— При чем тут прописаны? — совсем растерялась Маша.

А в голове у нее пронеслось: «Может, прав Мишка — мы в альтернативной реальности? Башни какие-то непонятные, прописка… Какая тут может быть прописка?»

Мужики ловко прижимали свою жертву к стене. Судя по реакции прохожих (то есть по отсутствию реакции), это были не грабители среди бела дня. Скорее, представители закона.

— Ты, голуба, не лепечи, ты уже свое отлетала. Поойдем-ка с нами. Пока по-хорошему.

— Мужики, может, договоримся? — спросил Мишка.

И Маша, и мужики оцепенели.

— Чё? — спросил один.

— Ну чё-чё? — усмехнулся Миша и полез в карман. — Вы же могли нас и не увидеть?

Миша достал кошелек, вынул оттуда по монете и сунул в руки изумленным работникам сыска.

Сначала они оцепенели, потом глянули на Мишку… на монету…на кошелек…

Не успел Мишка и мигнуть, как уже летел в стенку ближайшего дома, отброшенный мощным ударом кулака. А его кошелек делили между собой представители закона.

* * *

Маша не успела даже сообразить, что происходит, как их с Мишкой уже поволокли по кривой и узкой улице, мимо покосившихся заборов и древних сараев. У Миши было разбито лицо, и у него отпало всякое желание вступать в переговоры. Маша тоже помалкивала, зато конвоиры весело переговаривались:

— Вот дурь, чего в Москву-то переть?

— И то — шли бы себе за Урал, там и искать не будут.

— Сами-то грамотные?

Мишка мрачно проигнорировал вопрос, а Маша на всякий случай кивнула. Вдруг отпустят из уважения? Но мужики только оживились:

— Дело! Стало быть, ищут вас…

— Будет на что шубейку жене справить, а то всю плешь проела…

Мишка зыркал по сторонам, прикидывая, в какой переулок можно нырнуть. Но в глубине души понимал, что никуда нырять не станет. Даже если удастся вырваться из цепкого захвата (что тоже не факт), куда он без Машки? То есть она без него…

Маша уже ничего от растерянности и страха не соображала, только заглядывала в глаза многочисленным прохожим. Но все только старались побыстрее проскочить мимо. Поэтому, наткнувшись наконец на заинтересованный взгляд, Маша, не раздумывая, закричала:

— Помогите!

И тут же поняла, что кричала зря. Человек, к которому она обращалась, сидел в коляске, а коляска довольно шустро проносилась мимо… И вдруг из нее донеслось:

— Васька, стой! Милейшие, вы куда моих дворовых тащите?..

В дальнейшее Маша и Мишка старались не вмешиваться, так как смутно понимали, что происходит. Человек, выскочивший из коляски, что-то доказывал присмиревшим конвоирам, почему-то ругал задержанных, упорно называя их Прошкой и Алешкой, укорял за тупость… А закончилось все тем, что незнакомец сунул сложенную бумажку в ладонь одного из ловцов, и те сразу потеряли интерес к своей добыче.

Маша и Мишка только растерянно моргали похитителям в спину, когда спаситель обратился к спасенным:

— Так, а теперь выкладывайте: кто, откуда и с какого перепугу вас прихватили сии ловцы человеков?..

…Рассказ затянулся настолько, что закончить его пришлось уже возле самого дома незнакомца (который небрежно сообщил, что его можно звать запросто «ваше сиятельство»). Говорила в основном Маша, а Мишка ограничивался поддакиванием. Это было вдохновенное вранье, в котором уместилось все: и история разлученных возлюбленных, и быль о служении толмачами, и легенда о воссоединении жениха с невестой на крыльце церкви.

Когда Машка выдохлась и замолчала, спаситель кивнул с крайней благосклонностью:

— Прекрасный слог, барышня. Видно и знание Шекспира, и мифологии московской… Но в целом, увы, бессвязно.

— Ну, уж как можем! — обиделся за Машу Мишка. — Спасибо, что выручили. Мы пойдем!

— Куда? — вскинул брови спаситель. — Опять загребут вас какие-нибудь лихие охотники, решат, что вы из беглых крепостных…

— Мы не из крепостных! — торопливо уточнила Маша.

— Как вам будет угодно. Но пока… советую остановиться у меня. Вдруг понравится?

Дверь распахнулась будто бы сама собой, а его сиятельство глянул прямо в глаза Маше. Это был странный взгляд, как будто просительный и вместе с тем уверенный. Старый и одновременно молодой. Бодрый и усталый. И было еще что-то такое в этом взгляде, что заставило Машу покраснеть от смущения и опустить голову, а Мишку — сжать кулаки. Но не успел он отказаться от вежливого приглашения, как Маша, так и не подняв глаз, шагнула в распахнутую дверь.

— Прокла, отведи отроков на кухню. И определи на постой.

Старая женщина, встретившая их на пороге, поджала губы и пронзила Машу ненавидящим взглядом.