Москва в улицах и лицах - [24]

Лучшие врачи, профессора и академики, лечившие вождей, были арестованы в зловещем 1952 году. Вот-вот должна была подняться до небес очередная, быть может самая могучая, черная волна террора, готовая покрыть головы миллионов невинных людей, как это случилось в 1937 году. Страна жила в страхе, ожидая судебные процессы, после которых вслед за "врачами-отравителями" готовились к худшему писатели, художники, музыканты, инженеры...

Вслед за ингушами, калмыками, крымскими татарами и другими репрессированными народами СССР могли быть высланы на край земли миллионы недобитых фашистами евреев.

Посадивший в тюрьму лечащего врача Сталин умер от апоплексического удара в марте 1953 года. Какое счастье! История с тех пор пошла другим путем, который привел к краху коммунизма в СССР и Европе.

За фасадом Кремлевской больницы во дворе предстает бывший дворец гетмана Разумовского, проданный графу Шереметеву, тот самый, где была военная академия в годы гражданской войны. Другой графский дворец украшает угол Воздвиженки, 8. На этом месте витают тени незабытых предков, людей иной эпохи, иного нрава. У меня здесь всегда звучит в голове мотив старинной песенки, сочиненной неким простодушным автором, воодушевленным историей русской Золушки, ставшей графиней. Этот сюжет долго служил излюбленной темой разговоров и в высшем обществе Москвы и Петербурга, и в крестьянских домах Останкина и Кускова.

Вечор поздно из лесочку

Я коров домой гнала.

И спустилась к ручеечку

Близ зеленого лужка.

Вижу, барин едет с поля,

Две собачки впереди,

Графу Николаю Петровичу Шереметеву, внуку фельдмаршала Петра Шереметева, "благородного", по словам автора "Полтавы", крестьяночка Параша приглянулась в пору, когда училась в артистической школе. В ней занимались дети крепостных Шереметева, отобранные по способностям для будущей службы в театре. Один театр из крепостных основал в Кусковском дворце отец графа. Другой театр Николай Петрович построил в Останкинском дворце для любимой "крестьянки", блиставшей на сцене под именем Параши Жемчуговой.

Дочь крепостного кузнеца Прасковья Ивановна Ковалева была выдающейся оперной актрисой своего времени, хорошо образованной. Она знала французский и итальянский. Современники не признавали ее за писаную красавицу, наоборот, отмечали: "сложения она была слабого и болезненного". Однако никакой иной женщины самому богатому жениху империи не требовалось. С ней он долго жил счастливо без брака и в 1801 году тайно повел под венец в церковь Симеона Столпника, в пятистах метрах от дома на Воздвиженке.

В графини крепостная Золушка превратилась после "двадцатилетней привычки друг к другу", как признавался граф. Еще через два года графиня родила сына Дмитрия и спустя три недели после родов скончалась на берегах Невы. Граф умер вдовцом, пережив любимую на шесть лет.

Согласно просьбе покойной жены он воздвиг у Сухаревой башни Странноприимный дом, украшающий поныне Москву у обезглавленной Сухаревской площади, где снесена Сухарева башня. В начале ХIХ века это была бесплатная больница и приют на сто мест для неимущих и увечных. Одна из лучших лечебниц России содержалась вплоть до 1917 года на средства Шереметевых. По заказу графа придворный архитектор Джакомо Кваренги воздвиг дворец с двойной парадной колоннадой. За ней в центре подковообразного в плане здания была церковь Троицы. (По определению "Церков- ноисторического словаря", Троица Единосущная и Нераздельная: Бог - Отец, Бог - Сын и Бог Дух Святой, три лица, соединенные в едином существе Божьем. Учение о Троице является одним из главных догматов христианства, установленным Никейским собором в 325 году.)

Странноприимный дом - это памятник графу Шереметеву, Прасковье Жемчуговой-Шереметевой, их любви, презревшей предрассудки света, осуждавшего брак обер-гофмаршала с "une ses esdeves". В переводе на русский это означает - с одной из рабынь.

Дом в Шереметевском, ныне Романовом, переулке наследники графа сдавали. В его стенах заседала московская Дума, до того как выдающийся городской голова Николай Алексеев построил для нее собственное здание у Красной площади. С именем Алексеева связано появление современного водопровода, общей для всего города бойни, взамен сотен мелких, загрязнявших Москву отходами. И общегородской канализации, которая позволила засыпать тысячи выгребных ям, заставлявших путников при приближении к городу зажимать носы и говорить: "Москвой запахло". По улицам прекратили скакать обозы с бочками ассенизаторов, оставлявших на мостовых пахучие следы. Дума в графском доме на Воздвиженке заседала по вечерам, депутаты-гласные совмещали общественную деятельность с коммерцией, врачебной и адвокатской практикой...

После думы дворец арендовал богатый и престижный Охотничий клуб, который, по словам Гиляровского, роскошно отделал загаженные канцеляриями барские палаты. В них начались обеды и ужины, выставки, маскарады, балы, танцевальные вечера, шла всю ночь азартная игра в карты, где проигрывались состояния.

Соседом Шереметевых на Воздвиженке, 9, был князь генерал-аншеф, генерал от инфантерии Екатерины II - Николай Сергеевич Волконский. У него родилась в браке единственная, добрая и набожная, но некрасивая дочь, княжна Марья, вышедшая замуж, будучи немолодой, за графа Николая Ильича Толстого... Этот князь по материнской линии - дедушка Льва Толстого. Внук никогда не видел деда, но, по семейным преданиям, увековечил его в романе "Война и мир" в образе сурового старого князя Болконского. Даже любимая дочь, перед тем как войти в кабинет батюшки, крестилась. Дом деда Льву Николаевичу не нравился, он характеризует его словами: "Старый, мрачный дом на Воздвиженке". В зале этого особняка на балу Толстой встретил княжну Прасковью Щербатову. В романе "Анна Каренина" она предстает в образе Кити Щербацкой.