Москва таинственная. Все сакральные и магические, колдовские и роковые, гиблые и волшебные места - [50]

В результате «дипломатии» Скуратова Россия чуть было не утратила Астрахань. Когда же Григорий возглавил царскую армию во время очередной войны с Ливонией, то… погиб в первом же сражении. Восьмидесятитысячная русская армия осадила замок Вейсенштейн в Ливонии, который обороняли, по некоторым данным, всего… 50 человек. Скуратов лично повел стрельцов на штурм и погиб на крепостной стене.

Существует легенда, что истекающего кровью Малюту привезли в Иосифо-Волоколамский монастырь, и он, рыдая и каясь в своих злодеяниях, просил братию похоронить его у входа в священную обитель, дабы всякий, входящий в храм, попирал бренный прах великого грешника. Безутешный самодержец, скорбя о потере, приказал сжечь на костре всех ливонских пленников. Душа Малюты, должно быть, на том свете возрадовалась…

Трех своих дочерей шеф «тайной полиции» пристроил весьма удачно. На старшей женился князь Иван Глинский, двоюродный брат царя. На младшей, Екатерине, отравительнице М. В. Скопина-Шуйского, – Димитрий Шуйский. Средняя дочь Мария вышла замуж за боярина Бориса Годунова и стала впоследствии царицей.

Дом смертельной тайны

В прошлом веке в Москве, рядом с церковью Николы на Берсеневке, на месте, где по преданию, находились палаты Скуратова, была обнаружена страшная находка – сотни черепов под старыми церковными плитами XVII века. Само название местности – Берсеневка – уже наводит на мрачное воспоминание о казненном в далеких временах московском боярине И. Н. Берсень-Беклемишеве. Здесь, у Москвы-реки, боярин был казнен в 1525 году – за «дерзкие слова» великому князю Василию III, а дом боярина Берсеня перешел, по слухам, к «кровавому опричнику». Здесь же, на Берсеневке, Малюта якобы зарывал и свои жертвы.

В 1906 году здесь были открыты старинные мрачные подземелья, в которых были найдены останки человека, и множество тисков, а вскоре рядом нашли серебряные монеты времени Грозного. По слухам, это и были пыточные подземелья Малюты Скуратова, который жил где-то рядом. Однако в 1932 году при рытье котлована для фундамента Дворца Советов был обнаружен склеп опричника на противоположном берегу Москвы-реки, близ церкви Похвалы Богородицы, что оставило историкам новую загадку. Склеп-то есть, а вот трупа в нем не оказалось.

В довоенные годы мальчишки из дома на Набережной открыли возле палат Малюты подземный ход, ведущий под реку в сторону Кремля. В подвале под закрытой Никольской церковью были найдены старинные иконы и скелет девушки с косой, замурованный в нишу. Когда открыли каменную плиту, прах вмиг рассыпался. И сегодня при земляных работах здесь часто открываются старинные захоронения, клети, черепа человеческие, изъеденные ржавчиной кандалы, клещи. Духовенство церкви служит по усопшим панихиду и вновь предает останки земле в особой братской могиле.

Впоследствии усадьба была отдана царскому садовнику Кириллу. Его внук, думный дьяк Аверкий Кириллов, в середине XVII века воздвиг на старом подклете новые красивые каменные палаты и церковь Николы на Берсеневке, которая стала его домовым храмом. Во время Стрелецкого бунта мятежные стрельцы сбросили Аверкия с Красного крыльца, зарубили бердышами и под бой барабанов потащили изуродованный труп на Красную площадь с громкими криками: «Расступитесь, думный дьяк идет!». На памятном столбе, поставленном стрельцами на Красной площади, были названы грехи Аверкия Кириллова, приведшие к столь трагическому финалу: «Великие взятки имал и налогу и всякую неправду чинил». Кровавое место не давало житья никому, кто надумывал здесь поселиться.

Трагедия Берсеневки продолжилась и в зловещем Доме на Набережной – пошла молва, что он был построен в 30-е годы из кладбищенских плит с разоренных большевиками могил, и потому столь несчастно складывалась судьба его жильцов. Это была кремлевская элита, на голову которой в 30-е годы обрушилась секира сталинских репрессий. Лишь единицы из них избежали казни и лагерей. По первоначальному проекту Дом должен был гармонировать с Кремлем и в замысле предполагался красно-розового цвета. Но судьба распорядилась иначе, и дом оказался мрачно-серым, цвета спаленных судеб.

О Доме на набережной до сих пор ходит множество мифов. Говорят о подземных ходах, межкомнатных проходах. Есть в доме и совсем таинственный подъезд, 11-й, в котором нет квартир. Практически каждую ночь во двор приезжал воронок. Было известно: если в окне горит свет, то в квартире идет обыск. Иногда при этом раздавались выстрелы, кто-то кончал жизнь самоубийством, люди выбрасывались из окон. Бывало, квартира меняла по пять хозяев. Иногда в целом подъезде никого не оставалось, все двери были опечатаны.

В сталинские времена в доме на набережной жили Жуков, Тухачевский, Ежов, Паукер, Аллилуевы, Хрущев, Стаханов… Многие вчерашние товарищи получили клеймо «врагов народа». В доме есть трижды расстрелянные квартиры. Удивительно, что многие считали за честь поселиться здесь, даже зная о том, что произошло в квартире совсем недавно…

«Гиблое место», – горько напишет полвека спустя Юрий Трифонов, с легкой руки которого дом навсегда получит имя Дом на набережной. Дом стоит на крови. На крови и пепле. В историю России дом на Берсеневской набережной вкатился на катафалке под траурные марши военных оркестров. Он и «прозвище» получил в народе соответствующее: «расстрельный дом», «дом самоубийц», «кремлевский крематорий», «Титаник, затонувший на дне истории». Говорят, и сегодня в квартирах дома слышатся стоны и шепот, а иногда сдавленные крики.