Москва - [19]

Шрифт
Интервал

Значит, приступая уже ко второму стихотворению (а, возможно, и с самого первого), я уже знаю, ощущаю реальность этих незыблемых законов. Значит, я не познаю, не построяю, по сути, а просто подтверждаю их. И всякое творчество есть простое подтверждение. Подтверждение жизни в себе, себя в стихе, стиха в поэзии, поэзии в высшем. И все частные и профессиональные проблемы роста, вычищения стиха, использования нового материала – то же самое подтверждение, подтверждение и подтверждение. И сама страсть к этому подтверждению – то же подтверждение.

11 | 00812 На птичьей полусогнутой ноге
                 Как человек, притворно ходит муза
                 Она со мной не празднует союза
                 По наущенью же небес небесных
                 Она над мною празднует надзор
                 Чтоб, не дай бог! – что выдал за свое
                 Но чтобы было все как Божий дар
                 А сам лежал в сторонке, словно шкурка
                 Чтоб не мешал Божественну дыханью
                 Идти сквозь моих ребер придыханье
                 До самого момента издыханья
                 Когда лежать в сторонке влажной шкуркой
                 Какая ж она муза?! – она ж урка!
                 Весна кругом, кругом прохладная прохлада
                 И синевой усилен свод небес небесный
                 И солнечный сияет солнца шар
                 Из твердых шуб выходит люд прелестный
                 Особно женщины с приманками своими
                 Кто создал их? и как им будет имя?
                 Куда бегут? и почему все мимо?
                 Возможно потому что будет смерть
                 Возможно так. Возможно так и будет.
                 Возможно будет все наоборот
                 Придут, возможно, просто скажут: Этот!
                 Возможно, следом хлынет кровь от слова
                 Употребить, возможно, надо будет пулю
                 Употребить, возможно, надо будет пулю снова
                 Употребить, возможно, надо будет пулю снова-снова
                 Тем временем и шкурка охладело
                 Отвалится – тогда употребляй ее на дело
                 До блеска натереть какой ботинок
                 Или какой до блеска полботинок
                 Или уж вовсе чей четвертьботинок
                 А я ведь и ребенком был когда-то
                 Каникулярным летом позабытым
                 Не знал ни малой ни беды-заботы
                 А ведь кругом ходил злодей зубатый
                 А я был мальчик, и меня любили
                 Как говорил поэт Владислав Ходасевич:
                 Любила мама и водила в гости
                 Где мальчика того родные кости!
                 В каком музее! кто с ним ходит в гости
                 Смотреть на тоненькие птические кости
                 Какие ходят пожилые гости
                 В музей, где рядышком другие кости
                 К которым ходят, но другие гости
                 Смотреть на те, а заодно – и эти кости
                 Которых кости еще ходят в гости
                 А вот еще привиделась картина:
                 Сидел на почве неогромный человек
                 На землю крылья положив ладонью кверху
                 И приподнял одно – одна пустая яма
                 Поднял другое – и другая яма
                 Для всех кто здесь, остался, не уехал
                 Не захотел, не смог иль опоздал
                 И полетел и сверху закричал:
                 Господь здесь пожелал пустое место!
                 Господь здесь пожелал пустое место!
                 Пусть мертвецы своих хоронят мертвецов
                 Пусть мертвецы своих в тиши хоронят мертвецов
                 Пусть эти мертвецы своих в тиши хоронят мертвецов
                 Эти мертвецы своих в тиши хоронят мертвецов
                 Мертвецы своих в тиши хоронят мертвецов
                 Своих в тиши хоронят мертвецов
                 В тиши хоронят мертвецов
                 Хоронят мертвецов
                 Мерт-ве-цов
                 Ве-цов
                 Цов
11  | 00813 Не побоимся этих слов
                 Утерянных для стихотворства
                 Что жизнь есть бесконечный прах
                 Бесконечный прах
                 Прах
                 Прах безупречный
                 Прах безупречный если взглянуть
                 На дело с ветра стороны —
                 Кого ж ему свивать в народы
                 Кого ж селить среди природы
                 Кого сносить в последни воды
                 И обращать в последный прах
                 Кого же как не местный прах
                 Местный прах
                 Прах
                 Прах монотонный
                 Прах монотонный но пристрастный
                 И поделенный внутрь себя
                 И тем живой и ненапрасный
                 Не просто он носимый прах
                 Он сам он тоже носит прах
                 Другой он носит – праха прах
                 А наш – предмет спасенья прах
                 Предмет спасенья прах
                 Спасенья прах
                 Наш прах
                 Прах
11  | 00814 Был летний день в безоблачной Эстоньи

Еще от автора Дмитрий Александрович Пригов
Инсталляция

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Написанное с 1975 по 1989

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Расчеты с жизнью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского.


Всякое - 90

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мысли

«Мысли» завершают пятитомное собрание сочинение Д. А. Пригова (1940–2007), в которое вошли «Монады», «Москва», «Монстры» и «Места». Настоящий том составляют манифесты, статьи и интервью, в которых Пригов разворачивает свою концепцию современной культуры и вытекающее из нее понимание роли и задач, стоящих перед современным художником. Размышления о типологии различных направлений искусства и о протекающей на наших глазах антропологической революции встречаются здесь со статьями и выступлениями Пригова о коллегах и друзьях, а также с его комментариями к собственным работам.


Рекомендуем почитать
Твоя улыбка

О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…


Поезд приходит в город N

Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.


Котик Фридович

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Серые полосы

«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».


Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний.


Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.