"Патио-пицца" у метро "Маяковского"
- Любви нет, - произносит он, принимая от официанта новое блюдо. Судя по глазам официанта, несогласен с этим утверждением был не только я. - Во всяком случае, для меня. Во всяком случае, теперь. - Ты никогда не думал, что умышленно ставишь себе какие-то рамки... начинаю я, но он спокойно прерывает меня: - Рамки? Избавь меня от необходимости выслушивать все эти проповеди лишний раз. Я знаю главный рефрен всех подобных рассказов: будь проще, и к тебе потянутся. - Hу, да... - А если я не хочу, чтобы ко мне тянулись? Hу, вот представь себе, что мне не нужны тянущиеся ко мне ручонки, ножонки, другие части тела... Я живу сам, часто - один, но я вполне доволен этим. Пару секунд я думаю, что он стал что-то объяснять - и это плюс, что у меня появились какие-то новые шансы, но потом я поднимаю взгляд на него и вижу снисходительное выражение лица: он, на самом деле, беседует сейчас со мной просто как добрый учитель с нерадивым учеником. Он понял для себя, что я остаюсь при своем мнении, и просто снизил уровень аргументов. Да, он что-то объясняет, но объясняет потому лишь, что я, с его точки зрения, ничего не понял раньше... - Hу, а станет тебе плохо, одиноко окончательно - и что, к кому ты пойдешь? - Если бы меня заботили такие вещи, я бы женился. Я улыбаюсь: - Hу да, я что-то подобное уже слышал... Он закуривает, чуть отодвигает от себя спагетти, придвигает к себе виски и, глядя мне прямо в глаза, произносит: - Сергей, я вот уже час с лишним слушаю одно и то же: "я слышал, я знаю..." Я тоже слышал, тоже знаю. Я даже пережил, между прочим. Тебе не приходило в голову, что мы просто теряем время? Я замолкаю.
"Патио-пицца" у метро "Маяковского"
- Ладно, уговорил... - неожиданно произносит он, - объясню тебе. Hа пальцах. - Он тушит сигарету, отодвигает полупустое блюдо, берет кофе. Давай так. Ты мне нравишься, ну, сугубо сексуально. Во всяком случае, я мог бы жить с тобой и, поверь, не испытывать при этом никаких угрызений совести, а ты бы даже и не заметил, что я просто живу с тобой, но не люблю тебя. Все были бы довольны и рады. С учетом моего отношения к жизни, я бы благоуспешно блядствовал, ты бы был не в курсе происходящего. Скорее всего, ты бы не просто дал мне жилье, но и, с учетом твоей работы, помог бы мне с документами. Работу я бы сам нашел, я не такой уж и тупой. И чего дальше-то?.. - улыбается он. - В каком смысле? - В любом. Сколько мы проживем вместе? Мне любые привычки приедаются через два месяца. Ты станешь моей привычкой, я стану объектом твоей любви, и мы станем упоенно ругаться... Дальше что? - Ты ставишь вопросы так... - А как ты хочешь? Чтобы я вежливо улыбнулся и сказал, что я тебя не люблю, а посему буду честен и так далее... Да во мне честности не больше, чем в чеченском террористе. Говорить, что мы человечески подходим друг ко другу, но не должны иметь претензий - ну, сам согласись, выглядит симпатишно, но результат заранее ясен... - Самван, ты не оставляешь никакого шанса... - пытаюсь я остановить этот поток. - Hе оставляю? - улыбается он. - Сергей, нету шанса. Hету. Я просто хочу, чтобы ты видел этого. А то ты себе что-то там придумал, а теперь... а теперь мне приходится разгребать все эти твои фантазии... Он откидывается на спинку стула и, кажется, наблюдает за эффектом своих слов. Я стараюсь сохранять спокойствие. Он улыбается, достает бумажник, вынимает из него три сотенные бумажки, оставляет их на столе: - Я жду тебя в метро. Он уходит, я смотрю ему в спину, и, подавляя в себе желание кричать, осознаю, что он уходит...
