Москва - [58]

- Добро! Что еще?

- Еще? Все. Только рот на замок - и все.

- Это понятно. Ты-то что дальше?

- Я, тезка, в Серпухов смотаюсь. Посмотрю, как там мои арбалеты, арбалетчики. Как Окский рубеж смотрится.

- Эх! Мне бы с тобой! Да дела не пускают. Митрополит Тверью пугает, Кашинский князь защиты просит - тьфу!

- Что поделаешь, доля твоя такая. Терпи! А мы за тебя постараемся. Знаешь, не получается у меня в Нижнем с арбалетчиками. Ни черта! Придется, пожалуй, всех своих из Серпухова туда забрать.

- Всех-то зачем? Ну как всех там и положишь?

- В одинаковых условиях надо держать. А насчет потерь... Чем стрелков больше, тем потерь меньше. Но только что с того? Если я и всех заберу, до последнего человека, и то это будет капля в море. А с татарами без арбалетов - дохлый номер. У меня одна надежда: может, хоть когда работу моих стрелков увидят, призадумаются.

- Да, брат, барана хоть под нож, хоть к яслям, один черт за рога тащить приходится. Упирается!

- Упирается, - смеется Бобер. - Братишку отпустишь со мной?

- Зачем?

- Ну, неудобно. Его же удел. Что мы там без него нахозяйствуем? Надо с хозяином.

- Какой он еще хозяин, - важно, по-взрослому, по-вельяминовски цедит Дмитрий, - впрчем, если захочет - пускай. Привыкает, учится...

- Давно пора.

* * *

- Князь Владимир! Мы в гости к тебе. Можно? - монах открыл и с трудом протиснулся в низенькую сводчатую дверь.

- Заходи, Ипатий. С кем ты?

- А вот, князь мой волынский из Нижнего наведался, хочет с тобой потолковать.

- Со мной?! О чем? - навстречу Дмитрию поднялся долговязый (уже выше его) и широкоплечий, но еще по-детски худой и неуклюжий парнишка. Лицо, как и у братанича, круглое, простоватое, но глаза большие, внимательные, в них радостный испуг.

- Здравствуй, князь! - Дмитрий протянул руку и ощутил в своей ладони широкую, крепкую и сухую ладонь, энергичное пожатие. "Что ж, молодец. С таким пожатием по крайней мере не размазня и не раздолбай".

- Здравствуй, князь... Бобер, - Владимир запнулся, смутился и сразу покраснел чуть не до слез.

- Бобры князьями не бывают, - Дмитрий постарался улыбнуться попростодушней, - вернее, князей Бобрами не зовут. Но мне это прозвище нравится. Деда моего так называли, а он умница был и храбрец, настоящий богатырь.

- Рассказывал мне Ипатий и о нем. Вы проходите, садитесь. - Владимир оправился от смущения, приободрился.

Гости прошли, сели у стола. Дмитрий осмотрелся. Горенка маленькая, с одним крошечным оконцем, которое и летом-то, наверное, ничего не освещало, а уж сейчас... Поэтому на столе горят три свечи в шандале. По стенам лавки, посередине стол, у стола еще две лавки. На столе кроме свечей краюха хлеба, нож, плошка с медом, в ней большая деревянная ложка. Жбан с квасом и книга из аккуратно сшитых листов харатьи. Дмитрию показалось что-то очень уж знакомое, он придвинулся, заглянул...

- Э-э, князь! Да ты никак Плутархосом интересуешься.

Владимир опять покраснел ужасно. Молчал, улыбался робко.

- Не отец ли Ипат чтение это тебе подсунул вместо Псалтыри?

- Он, - выдохнул Владимир.

- Здорово! Я ведь тоже в твои годы, так же вот, вместо Псалтыри, этой книжкой зачитывался. Мудрая книжка. А? Воевать умело учит. Как ты считаешь?

- Да я еще прочел-то немного... Но здорово! Ведь как давно это было, а они уже все премудрости воинские знали! Получше теперешних наших воевод. Даже не верится.

- Так-то, брат. Оказывается, сколько уже всего на свете было. Все было! А мы и не знаем...

- А откуда узнать-то! - неожиданно вскинулся Владимир. - Если б не Ипатий, я и этого бы не узнал.

- Вот видишь, какой у нас отец Ипат необыкновенный. Нам его беречь надо, чтоб не только нас учил, а и иных многих.

- Ладно, хватит шутить, князь, - заворчал монах, - говори лучше, зачем мы пришли.

- Я, между прочим, вовсе не шучу, - Дмитрий строго взглянул на Владимира, и тот поспешно опустил глаза, - а пришли мы по важному делу, князь.

- Слушаю вас, - Владимир неожиданно важно выпрямился и принял величественную позу. Видимо, так его учили. Дмитрий переглянулся с монахом, и тот как будто даже в недоумении чуть пожал плечами. Дмитрий решил, что действовать надо чинно и с лестью:

- Дело касается того участка, который ты выделил мне от щедрот своих в твоем уделе в Серпухове.

- Тебя что-то не устраивает?

- Наоборот. Триста десятин на окском берегу - это, может, и слишком. Но ты давал, а я брал, все это, так сказать, заочно. Мы же не видели ничего на месте. Может, ты себя этим как-то утеснил или кого-нибудь из своих бояр, холопов. Может границу удобней где-то в ту или другую сторону подвинуть или сократить... Понимаешь? Сделать надо так, чтобы всем было удобно, и уж потом это какой-нибудь грамотой закрепить, чтобы среди подручников наших недоразумений не возникало. А для этого надо бы нам с тобой вместе туда съездить. Я с отцом Ипатом еду завтра проверять арбалетных мастеров, да и дружину свою, как они там устроились, как охраняют Окский берег. У тебя, конечно, дел много, я понимаю, но не мог бы ты выкроить недельку, с нами поехать? - Дмитрий увидел, как в несказанной радости расползается в улыбку лицо мальчика, как он изо всех сил старается собрать его в важную и серьезную маску - а не получается. Ничего не замечая, Дмитрий продолжал: