Москва Икс - [65]

— Подожди, — крикнул ему Дато. — Успеем с этим чемоданом. Смотри, какие у него на руках кольца. Господи… В жизни таких не видел.

Вахтанг встал, подошел ближе, дернул Сурена за руку и стал разглядывать перстни.

— Снимай, — сказал он.

Сурен плюнул, снял печатку, перстень с бриллиантом и бросил на пол. Вахтанг наклонился и поднял, поцокал языком и опустил в карман, шагнул к Сурену и с коротким замахом ударил по лицу открытой ладонью, справа и слева, и снова слева. Во рту разошелся сладковатый вкус крови, Сурен сглотнул кровь. Вахтанг ударил прицельно в нос, Сурен качнулся. Он чувствовал, как из ноздри на губы скользнули горячие капли, прочертили дорожку от носа до губ, он слизал их. Капли снова выступили, скатились с подбородка и упали на пыльные доски пола. Сзади Дато несколько раз больно ткнул стволом револьвера в шею и в ухо.

— Если еще раз что-то бросишь или плюнешь, — грохну, — заорал он. — Грохну к матери…

Данилов в своем пальтишке букле стоял в углу с поднятыми руками, его лицо разрумянилось, только раз он посмотрел на Сурена, встретился с ним взглядом, — и будто обжегся. Вахтанг стоял в двух шагах от Сурена, дышал глубоко и жарко.

— Ну, чего, особого приглашения ждешь? — крикнул он. — Третий перстень снимай.

— Это серебряное колечко, — сказал Сурен. — Оно ничего не стоит. Для меня это просто память…

— Пошел ты со своей памятью, — заорал сзади Дато и дулом револьвера ткнул в затылок. — За лохов наш держишь? Чтобы ты надел серебряное кольцо? У тебя деньги из ширинки сыплются, а ты носишь серебряное колечко…. Вот же бля… Это платина. А ты вставляешь про серебро. Снимай.

— Оно не снимается.

— Снимай, — заорал в лицо Вахтанг. — Сдохнуть хочешь? Устроим…

Сурен повертел серебряный перстень на пальце, подергал.

— Он не снимается. Говорю же…

В следующую секунду, Сурен получил рукояткой револьвера по затылку. Удар оказался сильным и точным, против воли из груди вышел стон, Дато снова ударил, почти в то же место, рассек кожу. Свет померк в глазах, голова закружилась, Сурена шатнуло, он едва устоял. Вахтанг провел два встречных удара в подбородок, будто молотком, — он бил открытой ладонью. Сурен больше не мог сохранять равновесия, опустился на колени, он чувствовал, как кровь из рассечения на затылке стекает за воротник пальто.

Вахтанг схватил его руку, попытался снять перстень, но не смог. Тогда он подставил табурет и заорал на Данилова:

— Хрена стоишь? Поднял руки и стоит как засватанный… Давай топор. Сейчас ему палец рубану.

Данилов опустил руки, подошел ближе, он стоял сзади, не смея выйти вперед и посмотреть в глаза Сурена.

— Да бросьте вы, — сказал Данилов. — Чего вы привязались к этому кольцу? Надо чемодан открыть.

Данилов вытащил из кармана выкидной нож, выскочило лезвие. Данилов хотел пропороть саквояж, но не сумел, он с силой провел лезвием вдоль и поперек корпуса, но не порезал его, на коже остались две едва приметные царапины. Данилов поднял связку ключей, лежавших на полу, присел на корточки, он выбрал самый маленький ключ, сунул его в скважину замка и повернул, замок щелкнул, но не открылся.

— Чего делать? — крикнул он Сурену. — Как это дерьмо открывать?

Сурен сидел на полу, ладонью он хотел вытереть кровь с лица, но только ее размазал. Голова слегка кружилась, с затылка за ворот пальто падали капли, горячие, как расплавленный воск. Сурен сказал:

— Там, снизу замка, скоба. Надо ее на себя потянуть.

Данилов возился еще пару минут, но ничего не получалось, тогда он оторвался от своего занятия и сказал громко, ни к кому не обращаясь:

— Пусть сам откроет.

* * *

Данилов поднялся, ногой передвинул саквояж и бросил ключи. Сурен вздохнул, выбрал ключ, тот легко вошел в прорезь замочка, щелкнула скоба. Сурен приоткрыл саквояж, запустил руку в его темное нутро, а дальше все произошло слишком быстро, так быстро, что никто не сумел помешать. В руке Сурена оказался пистолет. Сидя на полу, он повернулся к Дато и дважды выстрели ему в живот. Револьвер вывалился из руки, Дато отступил к стене и сел на пол. Вахтанг отскочил в сторону, словно кипятком ошпарился, но позабыл, куда бежать.

Данилов выбрал правильное направление, пинком открыл дверь и переступил порог, когда одна пуля по касательной задела ногу ниже колена, другая пуля, тоже по касательной, прошив пальто букле, задела бок. Дверь захлопнулась, Данилов загремел чем-то на крыльце, повалил ведра с водой, поднялся и захромал, но не к дороге, не на открытое место, а в глубину мандариновых зарослей.

Вахтанг бросился в другой угол, хотел сходу плечом высадить оконную раму из хрупкой полусгнившей древесины, и оказаться с другой стороны, — посыпались стекла, рама, затрещав, переломилась в середине. Пришлось отступить и снова броситься на нее плечом. Сурен поднялся с пола, голова немного кружилась. Но полу хрипел Дато, он чувствовал только боль, но уже не понимал, что происходит, Сурен добил его выстрелом в голову, сделал пару шагов вперед. Вахтанг замер перед окном и оглянулся.

Сурен прицельно выстрелил ему в голову, затем, повернулся, ударил по двери ногой и вышел на крыльцо. С гор дул ветер, ветви мандаринных деревьев двигались, было еще светло, но в небе уже висел прозрачный месяц. Сурен спустился с крыльца и пошел по хорошо заметному следу, Данилов уходил, волоча раненую ногу, разгребая жухлую листву, и оставлял за собой черную полосу голой земли. Сурен остановился, вспомнив, что в кармане есть платок, он намочил его в луже, стер с лица подсохшую кровь.