Москва и татарский мир - [18]

А Феодор Васильевич Басенок убеже и с приставом из желез, и пристали к нему многи люди от двора великого князя, и поиде к Литве. А князь Василей Ярославич, шурин великого князя, слышав то, еже учинися зло над великим князем, и поиде в Литву же, и со княгинею и з детми, и со всеми людми; а царевичи три, Кайсым да Ягуп Махметовичи да Бердодат Кудудатович, служыли великому князю, и те ступили на Литовские же порубежья¹⁴⁰.

Из этого можно заключить, что второй султан, посланный против Литвы зимой 1444/45 гг., возможно, был одним из этих двух сыновей Улуг-Мухаммеда (а возможно, что они оба были сыновьями хана, а Бердедат здесь не имелся в виду; или, напротив, ни один из упомянутых под 1444 г. царевичей не относился к орде Улуг-Мухаммеда). Исходя из того, что Бердедат, являвшийся племянником Улуг-Мухаммеда, и один из сыновей хана к зиме 1444/45 г., возможно, принимали участие в военных кампаниях под предводительством Василия, можно говорить о том, что великий князь и хан, вероятно, достигли какого-то соглашения уже после Белевской битвы 1437 г., полагает Кеннеди.

Мне трудно согласиться с американским коллегой. Его версия имеет право на существование, однако есть и серьезные возражения против. Наиболее важные следующие. При условии существования такого соглашения труднообъяснимы по крайней мере два комплекса событий. Первый — факты военных столкновений: поход Улуг-Мухаммеда 1439 г. на Москву, военные действия у Нижнего Новгорода и Мурома в 1444 г., выступление Василия II против сыновей хана в июле 1445 г. Если Улуг-Мухаммед и Василий II составили какое-то соглашение уже после Белевской битвы и согласно этому соглашению сын хана Касим уже после 1437 г. находился на подвластных Москве территориях, то к чему тогда новый конфликт 7 июля 1445 г., Суздальская битва? Второй — наличие султана Мустафы, упоминаемого летописями под 1443 г. Я полагаю, что московский князь не был «впечатлен» поражением и надеялся отделаться от хана в ближайшем будущем.

Еще одним Джучидом, оказавшимся на землях Северо-Восточной Руси, был некий султан (царевич) Мустафа, который вместе со своими людьми неожиданно объявился в окрестностях Рязани в конце 1443 г. Кем был Мустафа? Кеннеди не дает никакого ответа на этот вопрос. А. Горский отмечает, что имена татарских предводителей, пришедших тогда на Рязань, нигде более не упоминаются. Вряд ли они принадлежали к орде Улуг-Мухаммеда — источники сохранили другие имена его сподвижников, считает ученый¹⁴¹. Возможно, Мустафа был султаном, не подчиняющимся ни одному из ханов¹⁴², менее вероятно, что он был связан с Кучук-Мухаммедом¹⁴³ или Сеид-Ахмедом, так как с этими ханами в начале 40-х гг. поддерживались мирные отношения, заключает автор. А. Бахтин никак не связывает его с Улуг-Мухаммедом¹⁴⁴.

Полагаю, что близкую к реалиям версию выдвинул Д. М. Исхаков, который считает Мустафу сыном Улуг-Мухаммеда¹⁴⁵[52]. При таком подходе дальнейшие события получают логическую связку. Улуг-Мухаммед, мечтавший вернуть сарайский трон, распустил своих сыновей по различным степным районам, для контроля хотя бы над частью территории Орды. Пограничный рязанский край явно входил в зону его интересов, как и Нижний Новгород. Вероятно, Мустафе было дано задание «собрать» выход, который московские князья не выплачивали хану после изгнания из Сарая. Идти на Русь просто с целью банального грабежа Джучиду не позволял статус — этим занимались люди более низкого ранга. Так как Улуг-Мухаммед считал себя лишенным трона (и, соответственно, «выхода») незаконно, то логика в его действиях имеется.

Действительно, Мустафа пришел на Рязань как хозяин — взял большую часть населения в плен и тут же продал ее тем же рязанцам за выкуп. Далее он решил остановиться у ограбленного населения на постой (о чувствах рязанцев в этой ситуации можно только догадываться). Однако еще до окончания зимы Мустафа встретил свою смерть на берегах реки Листань. Никоновская летопись так рассказывает о его судьбе:

Мустофа-царевичь прииде на Рязань со множеством Татар ратию, и повоева власти и села Рязанскиа, и много зла Рязани учинил; н отъиде с полоном многим, и ста на Поле, и посылаше в Рязань, продая им полон. Рязанци же выкупиша своих плененых у Татар. Мустофа же паки прииде в Рязань на миру, хотя зимовати в Резани; бе бо ему супротивно на Поли, а Поле все в осень пожаром погоре, а зима люта и велми зла, и снези велици и ветри и вихри силни. И того ради миром прииде в Рязань и хоте зимовати в Рязани нужи ради великиа. Услышав же на Москве сиа князь великий Василей Васильевичь и посла противу его князя Василия Оболенского и Андреа Федоровичи Голтяева, да двор свой с ними, да Мордву на ртах, понеже зима бе люта и снежна, а Татарове конми обмерли, и от мраза и студени великиа померзли, и бысть в них скорбь многа; а сено велми дорого.

А царевичь Мустофа былъ тогда в Рязани в граде Переславле; Рязанци же выслаша его из града, он же вышед из града и ста туто же под градом Переславлем. А с Москвы воеводы великого князя Василья Васильевича приидоша на него и сступишася на речке на Листани. Татари же отнюдь охудеша и померзоша, и безконни быша, и от великаго мраза и студени великиа и ветра и вихра луки их и стрелы ни во что же быша; снези бо бяху велици зело.