Москва – Филадельфия. Часть 2 - [17]

Но факт оставался фактом: русский журналист не только заметил за собой хвост, но и профессионально его отрезал.

В данный момент было абсолютно неизвестно, где в Нью-Йорке находились Умелов с мистером Корном, поэтому оставалось только ждать или заниматься аналитикой. В чем, впрочем, Пол Смит за последние полчаса явно преуспел.

— Итак, подведем промежуточный итог, — произнёс Смит, критически пробежав взглядом по лицам своих подчиненных.

— Наш подопечный за последние три дня развил очень бурную деятельность. Он явно преследует какую-то цель. Сначала эта встреча с доктором Краучем. Потом визит Тэда Торнера, который либо играет роль «третьего лишнего», либо на самом деле таковым является. И вот сегодня эта странная экстренная поездка в Нью-Йорк. Причем, в сопровождении не мисс Корн, а её отца. Мне с трудом вериться, что за столь короткий срок русский журналист смог полностью подчинить своей воле столь уважаемого человека, как мистер Корн.

Прервавшись для того, чтобы поправить воротник сорочки, Смит продолжил:

— Очевидно, что тот район Бруклина, куда приехал русский журналист с мистером Корном был выбран неслучайно. Скорее всего, в этом районе находиться то, ради чего «объект» срочно покинул Филадельфию. Умелов явно приехал в Нью-Йорк, чтобы с кем-то встретиться.

Коллеги Пола Смита внимательно следили за его артикуляцией.

— Агент Джонсон, пришел ответ из Нью-Йорка? — обратился Смит к сотруднику, сидевшему за отдельным столиком.

— Нет, сэр.

— Что же, подождем ещё немного. Надеюсь, у вас коллеги есть соображения на счёт того, где нам искать русского журналиста?

Агент Кроули поднял вверх свою руку.

— Разрешите, сэр?

— Да, пожалуйста.

— Я думаю, нам стоит сосредоточить дополнительных агентов в кварталах Бруклина, в радиусе полумили от Оранж стрит. Я просто уверен, что русский журналист обязательно вернется в этот район.

— Это исключено. Мы и так вышли за рамки бюджета. Начальство вряд ли одобрит подобную инициативу. Тем более, что нам не известна истинная цель приезда Умелова в Нью-Йорк.

Агент Джонсон, следящий за спецаппаратурой, повернулся к Смиту:

— Сэр. Пришло какое-то сообщение.

— Отлично! Срочно расшифровывай и мне на стол.

Дождавшись, когда Джонсон вывел на лист бумаги полученное сообщение, Пол нетерпеливо выхватил из его рук бумагу. Это был ответ от их руководства из Нью-Йорка, в котором было написано следующее: «Агенту Смиту. Срочно. По имеющимся оперативным данным, которые мы получили из Отдела сбора информации на территории США, входящего в Оперативный директорат ЦРУ, на территории района Бруклин Хайтс проживает известный публицист и писатель Бенджамин Смолл, который ведет независимое расследование деятельности частных фондов, финансировавших ЛДПЯ[] в различные периоды. Кроме того, Б. Смолл активно собирает материалы для своей новой книги о деятельности Японии в Юго-Восточной Азии во время Второй мировой войны и о связи финансово-политических кругов США с верхушкой руководства правящей партии Японии. Есть большая доля вероятности, что „объект“ появился в районе Бруклин Хайтс именно для встречи с Бенджамином Смоллом. Рекомендуем вам, используя оперативные возможности, проверить информацию обо всех звонках, сделанных с домашнего телефона мистера Корна. В случае, если в списке телефонных номеров будет указан номер Бенджамина Смолла, немедленно свяжитесь с нами».

Далее следовало два телефонных номера с кодом Нью-Йорка.

Дочитав сообщение, Смит встал и, обойдя большой стол, подошел к агенту Кроули.

— Срочно выясните информацию обо всех телефонных звонках, сделанных из дома мистера Корна, за последние сутки.

* * *

— Олег! Как вы могли так рисковать судьбой моей дочери?! — с упреком воскликнул Умелову Иван Андреевич в ответ на услышанные подробности расследования русского журналиста.

— Вы даёте мне повод сомневаться в том, что вы приехали в Америку не ради моей дочери, а ради своего расследования.

Умелов хотел возразить, но встретившись взглядом с глазами отца Мэри, передумал. В конце концов, мистер Корн где-то был прав, хотя Умелов никогда бы сам себе не признался в этом…

«Но, ведь я люблю Марию, и это главное!» — резкая как росчерк пера мысль, перечеркнула его намечавшиеся сомнения и терзания.

— Иван Андреевич, я люблю вашу дочь и без неё я не мыслю своего дальнейшего существования. Но я — журналист. И это моя работа. Призвание, если хотите. И я не могу отступить от моих принципов. Я должен довести расследование до конца. И ваша дочь знает это… — Умелов запнулся, увидев в глазах Корна блеснувшую слезу.

Иван Андреевич отвернулся в сторону окна, выходившего на Бродвей, пытаясь подавить подступивший к горлу комок. Затем он встал из-за маленького столика и обратился к Олегу:

— Извините. Мне нужно отлучиться.

Подойдя к раковине, он открыл воду и умылся. Вытерев бумажной салфеткой сначала глаза, потом бороду, Иван Андреевич посмотрел на своё отражение.

«Может быть, он прав?» — в очередной раз подумал он, пытаясь отогнать от себя эту мысль.

Ведь, он сам когда-то оказался в роли отвергнутого Тэда, когда Лара вышла замуж за Смолла, который, так же как и Умелов, не взирая ни на что, шел к своей цели.