Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942) - [85]

"Несмотря на неблагоприятные обстоятельства, я не теряю надежды. Еще остается небольшая возможность взять Москву. Все решит последний батальон".

На второй день нашего контрнаступления, 7 декабря, Бок писал в дневнике:

"Тяжелый день. 1) распутица, 2) транспорт и 3) недооценка силы сопротивления противника, его людских и материальных ресурсов".

В тот же день Гальдер сделал запись:

"События этого дня опять ужасающи и постыдны. Фюрер, не замечая главнокомандующего сухопутными силами, сам сносится с командующими группами армий. Самым ужасным является то, что верховное главнокомандование не понимает состояния наших войск…"

В то хорошо памятное противнику 7 декабря наши войска овладели городом Михаилов. Генерал Гудериан, чтобы избежать окружения, отступил от Тулы в западном направлении.

А 8 декабря фельдмаршал Браухич приказал группе армий "Центр" перейти к обороне.

6 декабря

Серое, по-декабрьски неторопливое утро. Снежинки падают на промерзшую землю как бы нехотя, и нельзя понять — то ли снег перестает идти, то ли принимается. Все заиндевело от тумана, он стелется над землей морозной тяжестью.

Еще 13 ноября немцы надели маскировочные халаты и перекрасили свои танки, пушки, цуг-машины, санитарные повозки и автомашины в белый цвет. Но до последних дней ноября снег покрывал промерзшую землю лишь тонким слоем.

Весь месяц наши бойцы на фронте ждали снегопадов. Пусть подымутся высокие сугробы, пусть занесет проселки и большаки, чтобы не было пути чужеземным танкам и машинам! Пока чернели оголенные холмы и бугры, танки с крестами могли двигаться не только по дорогам, а кое-где напрямик.

В начале декабря ударили крепкие морозы, завьюжили метели, зачастили долгожданные снегопады. Бойцы, даже сибиряки, уральцы и дальневосточники, изрядно мерзли. Но их согревала мысль, что еще сильнее мерзнут фашисты в своих шинелишках, подбитых ветерком, в обуви не по сезону, в пилотках, опущенных на уши, обмотанных поверх бабьими платками.

Незабываемый день для защитников Москвы — впервые прозвучал приказ о наступлении! Не для всех приказ вступил в силу в один и тот же день и час; на правом фланге раньше.

На огромной дуге от Клина до Каширы развернулась и смертоносно ударила по врагу тугая пружина нашего наступления.

Заговорили наши батареи, причем батарей оказалось значительно больше, чем предполагали окопные старожилы. С радостным удивлением вслушивались они в голоса пушек, стоящих за ближними и дальними лесами. При каждом залпе снег хлопьями опадал с дрожащих ветвей, хвоя обнажалась.

Усердно били батареи, сгоняя немцев с шоссе, проселочных дорог в глубокий снег.

В морозном воздухе подымался пар от раскаленных стволов, а под орудийными щитами таял снег.

Сильно поредевшие в непрерывных боях полки передавали свои рубежи полнокровным. Вступали в бой свежие части и соединения.

В наступление ехали и шли бойцы в новых полушубках, шинелях, ушанках, варежках, подшлемниках, ватных штанах, в яловых сапогах, неразношенных, нестоптанных валенках.

175-й стрелковый полк, где служила Елена Ковальчук, в канун наступления тоже переобулся — прибыла большая партия валяной обуви, и санинструктор на привалах занята подгонкой валенок… Кто там вздумал надевать валенки на три-четыре портянки? Отставить! Как правило, валенки нужно носить только на две портянки — летнюю и шерстяную. Если голенища тесны — надрежь их в верхней части сзади, а если высоки — отрежь излишек. Пока валенки не разносились, заполняй пяточное углубление чистой ветошью, сеном или соломой. Просушивай валенки при первой же возможности. Сырая валяная обувь плохо защищает от холода, быстро растаптывается, теряет свою форму. И тесные, и излишне просторные валенки затрудняют пеший марш и приводят к потертостям, ноги можно намять на марше… Немало забот у Елены Ковальчук, но она делает это с охотой и озорно подмигивает какому-то малорослому крепышу в валенках и шинели не по росту.

Бронебойщики несли на плечах противотанковые ружья — для многих стрелков они были в диковинку. Попадались роты, где бойцы сплошь вооружены автоматами.

Привлекали к себе внимание многолюдные отряды лыжников. На лыжах везли и разобранные минометы, а также противотанковые ружья, пулеметы.

Морская пехота надела белые маскировочные халаты с капюшонами на черные бушлаты, ватники. Командир 64-й бригады морской пехоты полковник Чистяков неделю назад приказал на перекличке поднять руки тем, кто умело ходит на лыжах. К его огорчению, из восьмисот бойцов хороших лыжников оказалось всего сто пятьдесят. Вот если бы была нужда в хороших гребцах — подняли бы руки все восемьсот. Но даже те, кто стал на лыжи недавно, тренировались усердно и сдали экзамен.

Не только на окраинах Москвы выросли баррикады. Они перегородили улицы и в центре города — у Главного почтамта.

Когда безусому "дяде Саше" не хватало одного ящика, он подставлял под ноги второй.

Реваз Габараев подбил в Туле немецкий танк из противотанкового ружья Симонова, присланного оружейниками. Снимок 1945 г.

Пулеметчика Валиуллу Хаметова прозвали в роте "Максимом" за снайперскую точность. Снимок 1940 г.

6 ноября 1941 года на станции метро "Маяковская" состоялось торжественное заседание. Подземный зал вместил две тысячи человек. С докладом выступил Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин.