Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942) - [7]

Надо признать, вид у бойцов народного ополчения был не молодецкий, не парадный. Долговязый парень, из тех, кого кличут "дядя, достань воробушка", затесался на левый фланг и маршировал в соседстве с низенькими. Но кто поставит в упрек бойцам народного ополчения плохую выправку? Их ли вина, что не осталось времени на строевые занятия? Люди непризывного возраста и неотменного здоровья учились маршировать под аккомпанемент близкой канонады.

Именно отсюда, с Красной площади, где каждый камень принадлежит истории, начинается ваш путь в Бессмертие. Сыновья и внуки будут гордиться вашим непреклонным мужеством, доблестные красногвардейцы сорок первого года, волонтеры прифронтовой Москвы!

Вы явили всему миру преданность Родине, святым заветам Ленина. Да, только в минуту грозной опасности познается истинная привязанность и любовь. Только любовь, готовая на жертвы, выдерживает испытание в лихую годину.

Бесконечно дорога Красная площадь сердцу каждого советского человека и потому, что здесь покоится великий Ленин, а в Кремлевской стене и возле Мавзолея — его соратники. Здесь в вечном почетном карауле высятся голубые ели, здесь покоятся лучшие сыны революции, герои гражданской войны, сыны советского народа, обогатившие науку и культуру, умершие "от трудов, от каторг и от пуль, и никто почти — от долгих лет".

Владимир Маяковский по бессмертному праву поэта заверил революционеров, спящих вечным сном у Кремля:

Спите, товарищи, тише…

Кто

ваш покой отберет?

Встанем,

штыки ощетинивши,

с первым приказом:

"Вперед!"

Вся Москва встала "штыки ощетинивши" и ополчилась на врага.

В то утро, как бывало в годы гражданской войны, парад стал одновременно проводами на фронт. В отличие от мирных лет сегодня винтовки, пулеметы, орудия, танки были снабжены боеприпасами. Верная примета того, что путь с Красной площади вел не в казармы, а на позиции, — у многих участников парада заплечные вещевые мешки.

Вещевой мешок! Неразлучный спутник бойца в походах и маршах; нехитрый его гардероб, где хранятся такие ценности, как сухие портянки и пара чистого белья; запасной патронташ и солдатский арсенал: гранаты отдельно, запалы к ним отдельно; холщовая кладовочка с сухарями, пачками пшенного концентрата и банкой консервов; заплечная библиотечка, где лежит заветный томик стихов; портативный архив, куда спрятаны милая сердцу фотография, интимное письмо, детский рисунок… Солдатская тебе благодарность за верную службу и наша долговечная любовь тебе — незабвенный "сидор"!..

Снег, утоптанный пехотой, гасил стук копыт эскадронов, колесный скрип тачанок. За тачанками появились автомобили с зенитными орудиями.

С железным грохотаньем провезли пушки. Иные казались прибывшими из другой эпохи: "времен очаковских и покоренья Крыма". Наверно, то были очень заслуженные пушки, и за выслугой лет им давно пора было на музейный покой. И если они дефилировали на параде, то лишь потому, что все боеспособные пушки нужны, до зарезу нужны на фронте и не могли покинуть своих позиций.

Затем, к нашей радости, пошли танки, их было много, около двухсот, немало тяжелых. Танкисты оказались в Москве мимоездом. 33-ю танковую бригаду только в сентябре укомплектовали рабочими харьковских заводов.

На волоколамское направление двинется после парада 89-й отдельный танковый батальон. Одним из танков КВ командовал мой новый знакомый Павел Гудзь; пасмурным заснеженным предутром я не разглядел номера его машины.

Замыкала парад 31-я танковая бригада полковника А. Кравченко, сформированная недавно во Владимире. Занимались там строевой выучкой, проверяли моторы и ходовую часть. Многие танкисты никогда не были в Москве и не видели Красной площади. Поэтому в предпраздничную ночь выкроили время на своеобразную рекогносцировку. Поездка по Москве на грузовиках с выключенными фарами и проход по темной площади были единственной репетицией к параду: командиры и механики-водители поднялись мимо Исторического музея и прошагали по брусчатке "пеший по-танковому".

Все танки прошли с закрытыми люками. Только полковник Кравченко стоял в открытом люке.

Бригада прибыла в Москву из Ногинска и Владимира только 5 ноября. Накануне праздника разгрузилась на платформах Окружной дороги, в тупиках станции Москва-Товарная.

Пехотинцы шагали по площади с патронными подсумками, гранатами, а танки двигались с боекомплектом и сполна заправленные горючим.

Парад продолжался 1 час 2 минуты.

С Красной площади танки держали путь прямехонько на позиции. Может, для того чтобы сократить дорогу, танки не спускались, как обычно, мимо Василия Блаженного к набережной, а возле Лобного места поворачивали налево и через Ильинку, площадь Дзержинского направлялись по улице Горького на Ленинградское, Волоколамское и Можайское шоссе.

Дорогу механикам-водителям указывал регулировщик, стоявший на посту № 1 напротив Спасских ворот. До войны Ивана Иосифовича Щербакова охотно снимали фотографы, кинооператоры, гости Москвы — иностранцы и наши: уж больно артистично, элегантно он манипулировал жезлом. Трудно представить, что он когда-то работал молотобойцем в кузнице, клепальщиком, а будучи пограничником, задержал девятнадцать нарушителей. Он регулировал движение на Красной площади с 1936 года, тогда здесь ходили трамваи…