Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942) - [39]

Ящик под ногами

Изнурительным, непосильным был и добровольный труд подростков, детей, особенно в ночные смены.

"Глубокой ночью мы приехали с секретарем ЦК комсомола Михайловым на "Красный пролетарий", — вспоминал в мирные годы бывший секретарь Моссовета А. М. Пегов. — В девятом цехе нас встретила необычная для завода тишина. Синие лампочки под потолком, яркие светильники у станков и полное безлюдье. Мастер цеха, старый коммунист Горячев, объяснил: "Сейчас обеденный перерыв. Ребята наскоро поели в столовке и теперь спят". Тут мы увидели: мальчишки и девчонки в спецовках, в домашних курточках и халатах устроились кто где — между станками, на ящиках, на грудах каких-то деталей — и спали мертвым сном. Было три часа ночи. Сердце сжималось при виде беспомощных фигурок, застывших в смертельной усталости. Вдруг резко прозвенел звонок. Перерыв окончился, и сразу ожил цех. Не мальчишки и девчонки — рабочие, опытные, быстрые, точные, стали к станкам. Завыли, загудели моторы, полетела, закружилась серебристая стружка. "Цех выпускает мины к полковым минометам", — пояснил мастер. Мы подошли к пареньку у токарного станка. "Стахановец! Пять норм выдает уже неделю!" — с гордостью сказал мастер. Я посмотрел на токаря. Он стоял на ящике — иначе не дотянулся бы до суппорта токарного станка! Нет, не жалость — гордость за этих замечательных ребят наполняла нас…"

"Ветеранов "Компрессора" можно встретить сегодня в заводской проходной, — рассказывал писатель Евгений Мар спустя четверть века после войны. — Многие, кто сейчас сед, были в ту пору подростками. Старичок-плотник принял тогда от директора необычный заказ — изготовить скамейки, чтобы и подростки могли работать у станков. Эта ступенька вверх стала для многих началом большого пути.

В памятный воскресный день 22 июня 1941 года Сережа Горбачев со старшими братьями Павлом, Александром и Николаем явился на работу, ему минуло тринадцать лет.

Получили повестки в военкомат и ушли на войну Александр и Павел Горбачевы. Из их династии остался на рабочем месте автомеханик Николай, да этот самый "мужичок с ноготок" Сережа. Верткий, ростом поменьше даже, чем ему по годам положено, он заправлял "катюши" горючим, а затем прокатывал торопящиеся на фронт машины по двору.

Сердитый звонок вызвал автомеханика Николая Горбачева к директору:

— Что это за "всадник без головы" у вас машины прокатывает? Гляжу — машина идет, а за баранкой никого не видно. Или вы какой-то автомат придумали, или мне от бессонницы померещилось?

— Да это Сережка, братишка мой. Его в самом деле за рулем не видно. Росточком не вышел…

Серегу вызвали к директору, тот учинил экзамен по правилам вождения машины и приказал выдать пареньку спецодежду.

— Поищите спецовку поменьше, — сказал он кладовщику. — А мать подкоротит. — Директор хорошо знал семью Горбачевых и их мать, вырастившую четырнадцать детей.

Сережа трудился по двенадцать часов в день, скидки на возраст не просил. Ночевал в цехе: автомобильный баллон — подушка, а брезентовый чехол заменял одеяло…"

Давным-давно вернулся завод к своим мирным обязанностям: дает стране не "машины огня", а "машины холода" — компрессоры. Они тарахтят на рыбных траулерах далеко в океане, меняют климат в холодильниках, дарят нам прохладу и свежий воздух в театрах и кинозалах.

Многие, многие годы Сергей Иванович Горбачев работал на "Компрессоре" мастером, техником…

Наш бронепоезд

В дни Московской битвы припев известной песни "Каховка" лишился своего смысла. Про нас нельзя было сказать, что "мы — мирные люди", и наш бронепоезд стоял не на запасном пути, а вел огневые бои.

До войны на вооружении Красной Армии было всего несколько бронепоездов, поскольку ориентировались на то, что война с противником будет на его территории, а за границей и железнодорожная колея другая…

Но в первые же фронтовые месяцы рабочий класс вспомнил об этом могучем подспорье в боях.

В Москве, Коломне, Подольске, Горьком, Муроме, Тбилиси и в других городах, словно сговорившись, рабочие вспомнили о ценном опыте, прославившем бронепоезда в годы гражданской войны.

В подмосковном депо имени Войкова снарядили бронепоезд "Комиссар Лестев", отлично вооруженный; четыре пушки 76-мм, пушка 45-мм, зенитные пулеметы, восемь бортовых "максимов". Бронедрезину для передового дозора, для разведки тоже снабдили пушкой. Паровоз, тендер, площадки с поворотными башнями, вагон для команды, вагон-баня, санитарный, вагон-кухня — все за броней. Команду бронепоезда составили 28 добровольцев — рабочих депо.

Той осенью монтажнику-высотнику Прохору Игнатьевичу Тарунтаеву пришлось основательно потрудиться на уровне первого этажа. Его направили с бригадой на разъезд Окружной железной дороги.

Ночью на запасной путь прибыл коренастый, с короткой трубой, невзрачный на вид, но мощный паровоз. За ним — десяток платформ. Состав надлежало срочно одеть в броню, вооружить. Прохор, Василий, Иван Тарунтаевы и их товарищи по бригаде обшивали платформы листами брони, кроили, сваривали, клепали орудийные башни. Автогеном вырезали амбразуры; орудия, пулеметы просовывали сквозь них свои стволы. И вот наконец маляр вывел на поворотной башне и на паровозе название бронепоезда: "Москвич" — подвел своей кистью победный итог работы.