Москва 2077. Медиум - [45]

– Какая поразительная симметрия! – воскликнул я. – Ты ничего не придумываешь? Буру выстрелили в сердце, а он жив. Адамова порубили, был мертв – стал жив. Бур был жив, а скрывался. А теперь и про Адамова ничего говорить нельзя. Тоже скрывается. Повторяющийся сюжет.

Анфиса обиделась.

– Я сейчас позову Ратмира. Пусть меня лучше назад в каземат заберут от такого идиота!

– Прости! – пошел я на попятный.

– Прости? Да как ты мог! Я в тот день потеряла лучшего человека на земле.

– Ну все, я же сказал, прости. Пожалуйста. Просто это все так… невероятно.

– О Боже! Пипец! «Паника в блогосфере!» – как говорил Лева-Теоретик. «Невероятно!» – передразнила она меня. – Забудь это слово, понял?

– Хорошо, забыл. Всё.

– Выкинь его из своего… как это называется…

– Из словаря.

– Вот-вот, из своего словаря. «Невероятно!» Пипец, блин!

В этот момент мне в голову пришла неплохая идея. Нужно было просто помолчать минуту-другую. Сидеть, смотреть, как свечки отблескивают от ленточек на сарафане, и молчать. Я так и сделал. Это помогло.

– Короче, ты понял? Про то, что Адамов жив, не говори никому, ни под каким соусом. Иначе Бур к такой войне тут станет готовиться, такие меры безопасности разведет, что мы к нему тогда уж точно не подберемся. И кстати, не убежим, если захотим убежать.

– У них что, с Адамовым счеты? Они раньше друг друга знали?

– Похоже на то. Но мне об этом ничего не известно.

– А зачем же ты тогда Тэга Адамовым пугала? А что, если он Буру об этом рассказал?

– Не рассказал.

– Уверена?

– Уверена.

– А почему?

– Потому что Тэг и Хэш знали, что у них есть один шанс спасти свои шкуры – стоять на том, что карта у меня уже с собой была, а они хотели мне помешать, но не вышло. А сказать про Адамова было равносильно тому, что сказать – она нас напугала, и мы тебя сдали. Нет, они бы не сказали ему. А ты? Ты не ляпнул случайно?

– Нет, я старался поменьше ему рассказывать. Так, на всякий случай.

– Вот и молодец. Молодец. Короче. Адамов лежал на телеге мертвый. Или как мертвый. Не дышал. Это когда они приехали в тоннель.

– Кто «они»?

– Лева-Теоретик, Чагин и Леша. Они бы не выбрались, если бы не Анжела. Анжела включила все мобильники в Секторе, начался хаос, бойцы и охранники всё побросали и плакали, целуя свои мобильнички, а Чагин с Левой тем временем сбежали и уехали в тоннель.

– Что за тоннель?

– А ты как в Сектор контрабанду носишь?

– Через канализацию.

– Ну вот. А Теоретик хотел Чагина с сыном через заброшенный тоннель метро вывезти. Только проблемка была. Вика – ненавижу ее! – сидела в Воронцово в доме, который Чагину подарили, и полковник дал команду ее запереть. А Сервер был в ту ночь начальником караула. И когда мне позвонил Лева и попросил помочь, я согласилась. Чагин со мной хорошо обращался, не так, как другие в «Прыгающем человеке». И он обещал мне, что в Тихом мире найдет моих родителей. И ребеночка его было жалко. Так что я позвонила Серверу, то есть Антону, и он вывел Вику.

– Подожди! А зачем Теоретику было рисковать жизнью (он же погиб, да?), спасая Чагина? И почему полковник так охотился за семьей Чагиных?

– А вот это интересный вопрос, – сказала Анфиса. – А зачем здесь все эти семьи? Дети. Женщины в сарафанах. Тебе же вроде полковник объяснил.

– То есть Леша тоже… Дети-Омега!.. А он, значит, ребенок, так сказать, Омега. Но как полковник узнал, что Леша именно такой ребенок? Как?

– А вот если мы получим ответ на этот вопрос, то узнаем, как устроен инкубатор. А тогда и до полковника можно будет добраться… Есть тут какая-то тайна. Ее мог Лева знать, ему многое про детей-Омега было известно, он этим специально занимался, по должности, но нам рассказать не успел. Вроде бы полковник и у Левы сына забрал, эксперименты над ним ставил. В общем, в тоннеле полковник догнал нас. Меня, Сервера, Вику эту гребаную, Чагина с сыном и телегу с мертвым Адамовым. Полковник был с Мураховским, ты его сегодня видел, тоже тварь живучая. И они убили Сервера. И Теоретика. Но Теоретик успел Леше дать пистолет. И крикнул Чагину, что мальчишка может выстрелить. Он тоже знал про Лешу, на что он способен. А Чагин не знал. И потом… Короче, Чагин выстрелил в Бура в упор, в грудь. Полковник валялся в крови, Мураховский был ранен, и мы ушли… А потом я в Тихой Москве немножко очухалась, и Лена, жена Адамова, устроила меня на работу в школу. Адамов выжил, но долго не вставал… Все мы думали, что начнется новая жизнь. Но Вика сбежала в Сектор, а Чагин замкнулся, стал злой, неприветливый. Мне он, правда, пытался улыбаться, но как-то насильно, что ли. Родителей моих он не нашел, а когда я наехала на него, сказал, что ничего не обещал мне, а говорил только, что поможет разузнать, и что у него самого родители исчезли и он в отличие от меня не бегает со своим горем по всему Тихому миру. Я повернулась, ушла и долго после этого с ним не встречалась.

Анфиса замолчала и с минуту или чуть больше смотрела куда-то в бревенчатую стену за моей спиной.

– А потом мне пришла в голову потрясающая идея. Раз Анжела может позвонить на ЛЮБОЙ мобильник, не зная даже его номера, то она МОЖЕТ ПОЗВОНИТЬ МОИМ РОДИТЕЛЯМ! Я вспомнила: когда они исчезли, дома не хватало одного мобильника, у папы их было несколько, значит, телефон с ними!