Москва 1979 - [21]

— Вы говорите лекарства?

— Любые. Самые дефицитные.

— Чем занимается этот Игорь?

— Это в каком смысла? А-а-а, понял… Профессия? Ну и вопросы у вас. Сразу видно, что на заре туманной юности вы работали в милиции. Игорь — просто хороший человек. В нашей стране — это уже много. Это почти профессия. Он делает добрые дела. Ведь кто-то должен делать добро, а не коммунизм строить.

— Поконкретнее, если можно.

— Половину своего времени он проводит в Средней Азии, в основном в Душанбе, — Антон снял очки и протер стекла голубом платочком. — Наверное, вы знаете тамошние порядки. Магазинов мало, но много рынков, частного сектора. Человеческий труд ничего не стоит. Игорь руководит артелями, которые производят всякий ширпотреб: резиновые коврики для машин, шлепанцы, женские заколки. Они даже в Москве продаются, в любом табачном ларьке — по три с полтиной. Короче, он производит десятки тонн этого хлама, честно платит налоги. Народ все сметает с прилавков. Выручка огромная, потратить ее в Советском Союзе — чертовски трудно. У Игоря квартира в Москве, в Ленинграде… Но наша страна — увы, не самое веселое место для обеспеченного человека.

Мысли Бориса крутились вокруг кооперативной квартиры. Если с ним случится худшее из того, что может случиться, Галя запросто может лишиться государственной квартиры, в которой сейчас прописана. Опишут и конфискуют все имущество, а ее просто вышвырнут на улицу. Если квартира своя, кооперативная, — дело может повернуться иначе. Свою квартиру вряд ли станут отбирать, из Москвы Галю не выселят. Да, квартира наверняка останется, — гэбешники побоятся громкого скандала, который эхом прокатится по всей Москве.

Возможно, этот вариант с кооперативом сам Бог послал. Антон прав: риска почти никакого, факт спекуляции доказать очень трудно, да и кто станет этим заниматься… Борис знаком с парочкой партийных работников среднего звена, которые каждый год получают на работе талон на новые "Жигули", берут машину в Южном порту и в тот же день перепродают за две цены знакомым торгашам. И все об этом знают, но закрывают глаза, потому что… Всем на все плевать. Перепродать "Волгу" денежному мешку из Душанбе — святое дело. Галя всегда и во всем права: видишь шанс — хватай его, а не разевай рот.

Антон нетерпеливо топтался на месте.

— Игорь сейчас в Москве, остановился в гостинице "Центральная", — так ему удобнее. Это буквально два шага отсюда. Давайте, я ему позвоню, мы встретимся и все решим прямо сейчас?

— Ну, попробуем.

Антон помчался к телефону-автомату, что стоял на другой стороне Пушкинской улицы, вернулся через пять минут и сказал, что им везет: Игорь на месте, у себя в номере, он закажет столик в гостиничном ресторане и будет ждать. Взяли еще по кружке, Антон заметно повеселел и рассказал скабрезную историю про известную артистку, которую удалось соблазнить буквально на днях, и ее тупого мужа. А на закуску — пару анекдотов, за которые при Сталине рассказчику и слушателю совали по десять лет лагерей.

Глава 11

Огромные, почти в два человеческих роста, витрины ресторана "Центральный" выходили на улицу Горького и были прикрыты прозрачными белыми занавесками, столики стояли на одном уровне с тротуаром. Борис, сидевший лицом к улице, машинально перебирал глазами прохожих, ошалевших от душного дня, кусок плохо прожаренного мяса не лез в горло. Справа устроился Антон, он пил пиво, часто поднимался и, извинившись, выходил в туалет.

Слева в кресле развалился Игорь, мужчина лет под сорок, среднего сложения, одетый в тонкую кожаную куртку и модную марлевую рубашку с накладными карманами. Глядя на собеседника, он всегда наклонял голову набок и щурился, будто плохо видел. Пил мало, говорил негромко, в основном о каких-то пустяках. Он пришел сюда с дамой по имени Лиза, высокой и худой, у нее был породистый с горбинкой нос и глубокие сапфировые глаза. Лиза редко улыбалась, откидывала голову назад, поднимала подбородок и, поэтому казалась немного старомодной и надменной. Она курила американские ментоловые сигареты, насаживая их на костяной мундштук. Время от времени к столу подсаживался крупный парень в синем костюме, некий Олег Пронин, он придвигал стул к Игорю и что-то горячо шептал ему на ухо, получал указания и быстро уходил, но через некоторое время возвращался назад и снова что-то шептал хозяину.

— Много хлопот даже в выходные, — сказал Игорь, когда его помощник, получив новую порцию указаний, ушел. — Хочется поболтать с друзьями, отдохнуть. Вместо этого надо договариваться о том, чтобы с завода полимерных материалов отпустили пару тонн синтетического каучука. Ну, в одной моей артели из него делают разный ширпотреб. Этот каучук задаром никому не нужен, валяется годами на складах. Но купить его невозможно. Потому что у меня индивидуальное предприятие… Не государственное. Значит, я человек второго сорта.

— Игорь — это скучно, — сказала Лиза низким грудным голосом.

— Давайте о веселом, — сказал Игорь. — Недавно по делам был в Ульяновске. Для тех кто забыл — это родина Ленина. Через одного большого человека устроился в гостиницу обкома партии. Все очень прилично, — люкс, с душем и туалетом. Кафель и даже импортный унитаз. И тараканов не видно. Как всегда, встречи с нужным человеком пришлось ждать. Не часами — сутками. Я взял с собой пару книг, в том числе самиздатовского Кафку, но за два пустых дня их легко одолел. К третьему дню я понял, что провинциальная скука — страшная отрава, хуже водки. В больших количествах, — просто смерть. Можно дуба врезать с непривычки.