Московское царство. Процессы колонизации XV— XVII вв. - [12]
Зато и разорительных междоусобных войн Ростово-Суздальская Русь почти не знала вплоть до второго десятилетия XIII века. В XII столетии тут в большинстве случаев сидел один твердо определенный хозяин, господин, верховный князь: Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский, затем, после относительно недолгой замятни, Всеволод Большое Гнездо. В 1210-х годах разразилось столкновение, закончившееся братоубийственным побоищем на реке Липице. На страницах летописей кровавая битва князей-братьев отразилась в тонах ужаса: да можно ли так? Мы же христиане! Зато после побоища на Липице вновь тишь воцарилась на долгие десятилетия. Лишь в условиях ордынского ига потомки Всеволода Большое Гнездо, наследники Руси Владимирской, подзуживаемые ханами, яростно вцепятся друг в друга, играя смертной игрой. Но в культуре Северо-Восточной Руси, особенно в летописании ее, останется твердое понимание: мир, стоявший тут при старых князьях, до татар, – норма, а бесконечные столкновения новых князей друг с другом – попрание нормы, зло, грех, пакость. Между тем на Юге было не так. Там выше ценилось молодечество, дерзость, упрямое желание настоять на своем, взять желанный предмет (землю, казну, жену) с боя, на меч. Там война в середине XII века сделалась нормой и оставалась таковой вплоть до падения Киева в 1240 году от туменов монгольских. Что же? Киев рухнул, но на просторах Галицко-Волынской земли, сохранявшей еще какое-то время призрачную самостоятельность, продолжали рубиться-резаться. Отсюда – глубинное, национальное расхождение: Северо-Восток любил миротворцев, Юг – удальцов-резвецов. Рязань находилась посередине, и умы тамошней боярско-княжеской верхушки надолго застряли во временах богатырских, былинных, щедрых на кровопролитие.
На земле ростово-суздальской природа все устроила иначе, не как у жителей днепровской Руси: никаких бесконечных степей, никаких бесконечных прямых шляхов, никакого моря поблизости; леса, болота, перелески, поля между чащобами, великие озера вместо морей, путаная сеть рек и речушек, обилие пресной воды и близкая линия горизонта. Здесь пространство давалось трудом, здесь оно не шагами и не гребками добывалось, а литрами пота, оросившего землю на месте лесоповала, корчевки пней, устройства редких торных дорог. Плотницкое ремесло въедается в плоть и кровь цивилизации. Народ, живущий в ее пределах, – словно сжатая пружина: пусти его на простор, и он выстрелит протуберанцами землепроходцев, потоками переселенцев, толпами крепких, выносливых, на диво трудолюбивых мужиков, ищущих счастья в далеких краях, потому что дома им – тесно. Эти доберутся до севера, срубят лодии, кочи, соймы, пойдут на Грумант, заселят берега моря Дышащего, моря Соловецкого. А те, кто двинется «встречь солнцу», отметят пути свои десятками сибирских острожков, за век доберутся до Дальнего Востока и там осядут, досадуя, быть может, что их стремлению положил предел Великий океан-море. Русскому человеку, вышедшему из междуречья Оки и Волги, всего-то надо было показать: смотри, смотри, окоем перед тобой раздвинулся! И он отправится, подпоясавшись, в дальнее странствие, ожидая найти, где опять горизонт сомкнется в невеликом, достижимом отдалении от его ног, да так и не найдет.
Северо-Восток Руси – места, сплошь для кочевников неудобные. Леса, реки, овраги, ручьи, простора нет, земля холодна, зимы суровы. Степняку здесь неуютно. Лес в какой-то мере защищает от него местных жителей. Конечно, когда кочевник охвачен жаждой обогащения, он идет по льду зимних рек, он вступает на редкие торные дороги лесного края, он даже прорывается через засеки и засады в лабиринтах путей, прорубленных сквозь чащобу, он готов штурмовать деревянные стены местных крепостей. Ему нужен полон, ему нужно серебро, он готов прихватить с собой скот, да и все ценное вплоть до медных котлов, красивой посуды, крестиков и колечек с трупов. И если есть за кочевником достаточно людской силы и достаточно воли сильного вождя, он проломится через все лесные заслоны. Много раз проламывался и в XIII веке, и в XIV, и много позднее, вплоть до середины XVII столетия, когда уже Третий Рим стоял великим храмом посреди русских лесов. Но селиться здесь не стремился. Ростово-Суздальская Русь, а вслед за нею Русь Владимирская никогда не становились частью Дикого поля. Ни полностью, ни хотя бы частично. Даже счастливый, торжествующий на пожарище большого земледельческого города степняк, подсчитывая добычу, не задумывался о том, чтобы остаться здесь навсегда. Лишь на рассвете России, в первый век ее существования сюда приглашали татарских «царей», «царевичей» и «мурз» – осесть на земле царской, но только в качестве служильцев, а не вольными господами.
Итак, очевидно, кочевник – половец, булгарин волжский (и сам впоследствии осевший, не чуждавшийся плуга), монгол, татарин – не искал себе здесь новой земли. Ограбить, взять дань, добиться подчинения местных князей ханской воле, отогнать ценных людишек – хороших ремесленников, например, – да, в этом видели смысл и ордынцы, и их предшественники. Но забирать лес себе, чтобы жить в нем, – никогда! Поэтому великоросс на своих перелесках, полянах и росчистях чувствовал себя хозяином даже в горчайшую пору ордынского ига. Полный уверенности в том, что землю из-под него не выдернут, он умел договариваться с кочевником. Чувствуя себя слабее – платил. Чувствуя, что собственной силы прибыло, тыкал клинком в рыхлеющее тело Орды – авось пора от дани отказываться. Набравшись мощи, перегораживал степные шляхи и не пускал чужого конника в свои леса, на свои поля. А разобрав признаки слабости на челе степной державы, принимался бить и кромсать ее: плати сама, пришло твое время платить, как мы раньше платили! Великоросс гнулся низко, до самой земли порой, но не ломался и в конечном итоге умел выпрямиться. Так в XIII веке два брата – Андрей Ярославич и Александр Ярославич (прозванный Невским) – избрали два пути: прямого неподчинения Орде, то есть немедленной вооруженной борьбы, и медленного накопления силы для того, чтобы потомкам хватило ее для битвы, когда Русь восстанет из пепла. Первый путь принес Андрею Ярославичу позор и унижение, а земле владимирской – разгром. Второй, избранный Александром Невским, подарил историческую перспективу, ведущую к избавлению от ига.
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Федор Иванович занимает особое место в ряду русских монархов. Дело не только в том, что он последний представитель династии, правившей Россией более семи столетий. Загадка царя Федора не давала покоя ни его современникам, ни позднейшим историкам. Одни видели в нем слабоумного дурачка, не способного к управлению страной. Для других (и автор книги относится к их числу) царь Федор Иванович — прежде всего святой, канонизированный Русской церковью, а его внешняя отгороженность от власти — свидетельство непрестанного духовного служения России.
Наш мир неузнаваемо изменился, когда на Землю вторглась орда демонов из другого измерения. Пушки и ракеты оказались бессильны против сокрушительной боевой магии. Армии разгромлены, столицы государств обращены в руины, человечество почти истреблено. Но среди развалин продолжают скрываться представители нового поколения, те, кто вырос после вторжения и не мыслит жизни без постоянной борьбы с захватчиками. Способные встретить лицом к лицу самого беспощадного врага – и не отступить в страхе. Виртуозно владеющие холодным и огнестрельным оружием, практикующие боевые искусства и освоившие вражескую магию.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Трафальгар стрелка Шарпа» герой после кровопролитных битв в Индии возвращается на родину. Но французский линкор берет на абордаж корабль, на котором плывет Шарп. И это лишь начало приключений героя. Ему еще предстоят освобождение из плена, поединок с французским шпионом, настоящая любовь и участие в одном из самых жестоких морских сражений в европейской истории. В романе «Добыча стрелка Шарпа» герой по заданию Министерства иностранных дел отправляется с секретной миссией в Копенгаген.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Книга доктора исторических наук, специалиста по истории Гражданской войны в России А.В. Посадского посвящена массовому крестьянскому вооруженному движению в 1918 – 1922 гг. Оно получило название «зеленого» и представляло собой самооборону крестьян против вторжений в их жизнь и быт различных участников Гражданской войны, форму вооруженной борьбы деревни за свои интересы. В изменчивых обстоятельствах Гражданской войны зеленое движение могло превращаться в красно-зеленое и бело-зеленое. Однако главная его сила заключалась в массовости.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.